и погладил серенького котёнка. Тот сразу подбежал к нему и начал ласкаться и громко урчать. — Ну, какие же они милые! — вырвалось у Кирилла. — С радостью бы взял себе одного котёнка.

— Я тоже, — не смог сдержаться я и тоже присоединился к ребятам. — Но родители не разрешат.

— Мне тоже не разрешат, — вздохнул Кирилл, гладя то одного котёнка, то другого.

— Они такие пушистые, — нерешительно дотронулся я до рыжего котёнка. — Наверно им тут тяжело выживать. Им наверно холодно.

— Я думаю, о них позаботятся, — решительно сказал Данила. — Здесь много жильцов и я уверен, что найдутся люди, которым будут не безразличны эти котята. Так что можно не переживать. Я точно знаю, что их не бросят. Ну, как можно пройти мимо таких прелестных котят?

— Это точно, — я взял в руки веточку и начал играть с одним из котят. Ещё два котёнка тут же увидели эту веточку и тоже бросились играть. Котята толкались, дрались за веточку и кусали друг друга, тихо помяукивая. Мы, наблюдая за этой картиной, засмеялись. — Какие они смешные! — с улыбкой сказал я и выкинул веточку. Котята же продолжали играть друг с другом.

Мы ещё пару минут наблюдали за котятами, гладили их и не могли уйти. Потом Кирилл первый выпрямился и выдал:

— Ладно, ребята, пойдёмте. А то так мы можем ещё долго стоять. А мы вообще-то гуляем. Пусть играют. Не будем им мешать. К тому же Максим прав и не надо их так много гладить. Мне папа говорил, что потом их мама не будем узнавать. Так что хватит! Пойдёмте дальше!

— Хорошо. Пойдёмте, — я напоследок погладил серенького котёнка, который даже не обратил на меня внимания. Потом я с трудом выпрямился и поспешил уйти. Тяжелее всего было именно уйти от котят, потому что они были слишком милыми, и хотелось дальше стоять рядом с ними и гладить их. Но, и правда, не стоило их слишком сильно наглаживать, к тому же мы не могли их взять с собой и наша ласка им ничего не давала.

— Так не хочется от них уходить, — озвучил наши мысли Данила и тяжело вздохнул. — Они такие милые! Я очень люблю котят.

— А кто не любит? Все любят! Я тоже люблю. Но что поделать? — развёл руками я. — Нельзя рядом с ними стоять вечно.

— Вот именно, — согласился со мной Кирилл. — А теперь пойдёмте дальше. Сколько можно стоять?

— И куда же мы пойдём? — полюбопытствовал я.

— Куда скажете, — пожал плечами Кирилл. — Мне лично всё равно.

— Тогда пойдёмте за мной, — выражение лица Данилы стало загадочным. — Я знаю одно классное место. Вам там понравится. Оно тут рядом. Буквально пять минут ходьбы.

— Ну, хорошо, — улыбнулся Кирилл. — Давай. Веди нас в своё классное место.

— За мной, — Данила решительно пошёл по дороге.

Мы с Кириллом переглянулись и пошли следом за ним. Когда мы свернули за угол того дома, где мы увидели котят, в Данилу внезапно врезалась какая-то достаточно толстенькая девочка.

— Извините, пожалуйста, — пробормотала девочка, опустив глаза и сразу же смутившись. По ней было видно, как ей неловко.

— Слушай ты, бочка, смотри куда идёшь! — скривился Данила. — Или у тебя глаз, что ли нет?!

— Простите, — промямлила девочка и, не поднимая глаз, поспешила уйти.

— Ну, и толстуха! — вслед ей сказал Кирилл и, переглянувшись с Данилой, засмеялся. — Как можно быть такой толстой? Это же, как надо есть? Наверно она из кухни не выходит! Такая толстая…. Ужас!

— И не говори! — согласился с Кириллом Данила. — Настоящая бочка! Ещё и перед собой не смотрит и всех сносит!

Кирилл и Данила продолжали что-то говорить про эту девочку, а я же просто смотрел вслед этой несчастной девочки. Мне было очень жалко её. Я видел, что она слышала слова моих друзей, и сейчас мне было очень стыдно за них. Я понимал, что девочке больно слышать такое в свой адрес. У всех людей есть какие-то недостатки и необязательно из-за них унижать человека. Любому будет обидно на месте этой девочки. Да, у неё лишний вес, но это не повод её оскорблять. Ведь у неё тоже есть свои чувства, и я точно знал, что ей было неприятно такое слышать от Кирилла и Данилы. Но бежать за ней, и успокаивать её было бы глупо, потому что было видно, что она девочка стеснительная и скромная, и я бы только смутил её ещё больше. А вставить что-то я не решился, продолжая смотреть вслед быстро уходящей девочки. Уже и поздно было что-то говорить, потому что она точно это не услышит и для неё это ничего значить не будет. Слова моих друзей это точно не смягчит.

Лишь только когда девочка совсем исчезла из поля зрения и ребята замолчали, я решился сказать:

— Ну, и зачем вы это сделали? Зачем её обижать? Что она вам сделала? Ей же тоже обидно такое слышать. Обязательно причинять человеку боль?

— Ой, точно мы совсем забыли, что ты у нас добрый, — приобнял меня за плечи Кирилл. — Не принимай это близко к сердцу! Мы просто немного пошутили. Что нельзя что ли?

— Вообще-то нет, — твёрдо сказал я. — Это же некрасиво! Ребята, ну, нельзя же так! Для вас это просто шутка, а ей же больно такое слышать в свой адрес. Я уверен, что она это итак постоянно слышит, и вы туда же лезете. Оно вам надо? Зачем вы это делаете? Нельзя же так шутить! Надо знать меру в шутках!

— Ой, Максим, не начинай, — поморщился Кирилл. — Мне вполне нотаций от родителей хватает. Да, это некрасиво, но она сама виновата. Нечего быть такой толстой. Худеть надо! Считай, что мы так её вдохновляем. Просто по-своему! Ясно?! И вообще не надо быть таким нудным! Надо быть проще. И что ты её так защищаешь? Она тебе что родня? Нет! Так забей на неё. Мы просто немного пошутили, а ты тут же на нас налетаешь. Если тебе это так не нравится, то мы больше так не будем делать. Хорошо? Договорились?

— Очень надеюсь, — буркнул я в ответ. — Потому что это, и правда, нехорошо!

— Да знаем мы это, Максим, — отмахнулся от меня Данила. — Успокойся! Лучше пойдёмте дальше. А то так мы никогда домой не вернёмся.

— Хорошо. Идём, — глубоко вздохнул я, понимая, что так легко изменить поведение ребят не получится.

— Ну, если сам Максим разрешает нам идти дальше, то идём, — усмехнулся Кирилл и вместе с Данилой двинулся по дороге. Я пошёл следом за ними.

Идти, и правда, как сказал Данила, пришлось недолго.