— Мама, лазить по чужим вещам неприлично.

—Ладно, пусть отдохнёт. А завтра решим, что делать. Может, память вернётся, а нет — в милицию сходим, пусть разбираются.

Татьяна кивнула, но в душе её грызло сомнение. Она подошла к двери комнаты, где спал Павел, и заглянула внутрь. Он лежал, бледный, с тряпкой на лбу, и казался таким беззащитным. Она тихо закрыла дверь и вернулась на кухню.

— Мам, а вдруг он действительно хороший человек? — прошептала она, глядя в окно. — Может, ему просто нужна помощь?

Клавдия Антоновна вздохнула, поставив на стол чайник. — Помочь-то можно, но осторожность не помешает. Завтра всё прояснится. А пока пусть спит.

Татьяна села за стол, обхватив чашку руками. Мысли путались, но одна из них не давала покоя: что, если этот незнакомец действительно опасен? Она вспомнила, как он смотрел на неё перед тем, как потерять сознание. В его взгляде не было угрозы, только растерянность и какая-то глубокая усталость.

— Мам, а если он не вспомнит, кто он? — спросила она, глядя на мать.

Клавдия Антоновна налила чай и села напротив. — Тогда будем искать его родных. Но, Таня, не надейся слишком сильно. Люди бывают разными.

Татьяна кивнула, но в душе уже решила: она поможет ему, что бы ни случилось. Ночь прошла тревожно. Она несколько раз подходила к двери его комнаты, прислушиваясь к тишине. Утром, когда первые лучи солнца коснулись окон, она услышала шорох из-за двери. Сердце заколотилось. Татьяна приоткрыла дверь. Павел сидел на кровати, держась за голову, и смотрел на неё растерянным взглядом. — Кто я? — прошептал он.

Глава 10

Глава 10

Татьяна подошла к нему ближе и села рядом на кровати.

— Ты что действительно ничего не помнишь? Вчера на рынке ты врезался головой в прилавок убегая или догоняя кого-то, потом ты хотел встать и уйти, но тебя повело и ты упал на асфальт потеряв сознание. Видно ты хорошо ударился головой, что у тебя отшибло память. Я привезла к себе тебя на нашей машине, мама говорит возможно это у тебя временно.

— Ничего не помню!

— Послушай, у тебя есть с собой какие-то документы? Может помнишь телефон родственников? Где живёшь?— Павел попытался вновь напрячь память, но кроме каких-то тёмных силуэтов ничего не приходило в голову. Как он всё таки оказался здесь? Лицо девушки было знакомо, но он не мог вспомнить, кто она?

— Вот, эта куртка была на тебе, посмотри по карманам, возможно у тебя есть с собой, что-то?— Татьяна сняла со спинки стула его ветровку и протянула ему. Он взял её в руки и начал ощупывать карманы, в одном из них извлёк пригоршню мятых крупных купюр, (у девушки округлились глаза от такой большой суммы денег, но она деликатно промолчала), в другом он нащупал свой паспорт и хотел было извлечь его, но в этот момент зашла в комнату Клавдия Антоновна:

— Дочка, что ж ты мужика не покормила, не напоила, а сразу вопросами его засыпала. Иди ставь чайник, будем завтракать, а потом разговоры вести. — Потом обратилась к Павлу, когда Татьяна вышла—А ты давай тоже вставай потихоньку, иди приведи себя в порядок, попьём чаю, потом будем думать, что делать с тобой дальше.— Он кивнул и потянулся за своими вещами, но тут вспомнил про паспорт. Медленно достал красную книжицу с вытесненным на ней двуглавым орлом и развернул на первой странице. На фото была его фотография и вписаны данные:

Саенко Павел Николаевич, 1978 года рождения. Выдан…12 июня, 2004 году…проживает по адресу ул.Маяковского,14 кв.457…Итак, его зовут Павел Саенко— уже что-то,в его голове сразу шевельнулась тревожная мысль, что он находится не там, где должен находиться. Он осмотрелся по сторонам: комната была опрятной и чистой. В углу стоял сервант с хрустальным сервизом, на нём детские мягкие плюшевые игрушки, одно кресло, стол, пара стульев обитые бархатной обивкой, на полу ковровые дорожки, на стене цветастый ковёр на котором развешаны чёрно-белые фото незнакомых ему людей. Рядом с его кроватью было окно выходившее во двор, значит он находится в частном доме, а не квартире — это в принципе он сразу понял, когда рано утром сквозь сон услышал крик петуха и квохтанье кур. Он оделся, голова хоть и продолжала болеть, но его уже не качало из стороны в сторону и он смог нормально добраться до туалета какой ему любезно показала Татьяна не без гордости заявив, что у них в доме свой санузел и даже ванна.

Павел зашёл в обложенный голубым кафелем туалет. Здесь помимо унитаза стоял рукомойник, ванна, пластиковая штора над ней, на полу махровый коврик. Он с облегчением справил нужду в унитаз рассматривая висящие на гвоздиках оцинкованное корыто, таз и полку над умывальником на которой стояли какие-то шампуни и запечатанное туалетное мыло. Потом умылся над умывальником, заметив коробочку с зубным порошком “Жемчуг”, макнул в него мокрый палец и орудуя им вместо зубной щётки почистил зубы насколько это было возможно. Вытершись полотенцем посмотрел на себя в зеркало, пригладил волосы и осмотрел ссадины на виске. Там был большой синюшний кровоподтёк, вдобавок к гематоме на голове. Он вышел на кухню в аккурат, когда Татьяна и её мать уже закончили накрывать на стол. По центру стола стоял большой блестящий электрический самовар с парующим наверху заварным фарфоровым чайником. Три чашки с блюдцами, сахарница, печенье, сливочное масло, нарезанный батон, круглый голландский сыр, вазочки с вареньем— всё для потчевания гостя. Они присели к столу.

Павел за столом, чувствовал себя немного неловко. Татьяна налила ему чай, а Клавдия Антоновна положила на тарелку кусок сыра и ломоть батона.

— Кушай, не стесняйся, — сказала она, улыбаясь. — Ты, видать, давно не ел. Вот варенье, клубничное Таня сама его в том году закрывала, вот печенье… Угощайся!

Он кивнул, стараясь скрыть смущение, и взял кусок батона. Чай был горячим, с лёгким ароматом мяты, и он осторожно пригубил, чтобы не