Она фыркнула от смеха:

– Именно этого я от вас и ожидала.

– Что ж, ты меня недооценила.

– Тогда что же мне делать? – Райли ждала ответа. – Поверьте, я не хочу быть здесь и просить о чем-либо. Но…

Она подняла руки и уронила их.

Если она говорит правду, если Мак действительно ее отец, у него нет выбора, кроме как помочь ей. Невозможно отрицать, что она его – гены Свонов практически были написаны у нее на лице.

И еще тот маленький факт, что в последний раз, когда Мак виделся с Кэт – в тот сентябрьский день в студенческой квартире, которую он делил с Грэмом, месяц или около того после начала их выпускного курса, – он задавался вопросом, возможно ли это. Есть ли вероятность, что однажды случится именно это. Эта перспектива промелькнула и исчезла. Точно так же, как исчезла Кэт, закрыв за собой дверь квартиры.

Он сжал руки в кулаки, затем разжал. Эта девушка – само ее существование – обладает разрушительным потенциалом для жизни Мака. Было бы очень легко просто дать ей денег и выпроводить за дверь обратно в безвестность. Это было бы самое мудрое, но Мак знал себя. Пусть признание Райли его дочерью поставит под угрозу все – все – он никогда не сможет жить в ладу с собой, если не сделает этого.

Детали он обдумает позже.

– Слушай, сегодня пятница. Останься на выходные. Пока я не буду уверен, что ты в порядке и тебе есть где остановиться в Новом Орлеане. – Ответа не последовало, и Мак продолжил: – В любом случае ты же не можешь просто поехать и «найти» кого-то в Новом Орлеане. Ты когда-нибудь была там?

– Нет.

– Если ты не знаешь, где искать, ты никогда не найдешь эту тетю Мэри. Я могу обеспечить тебе жилье на пару ночей, пока мы все не уладим.

Райли сложила руки на груди, повторяя за ним:

– Полагаю, я не в том положении, чтобы спорить.

– Не в том.

– Однако я могу встать и уйти. Прямо сейчас.

Он медленно кивнул:

– Можешь. Я не смогу тебя остановить.

– Вы не станете меня останавливать?

– Нет, Райли. Если ты сейчас встанешь и уйдешь, я не смогу тебя остановить. Тебе восемнадцать лет. Ты взрослая. Ты можешь делать что хочешь.

Он перестраховывался, научился этому с Эйвери, которая была настолько же эмоциональной, насколько упертой. Иногда уступки – именно то что нужно, чтобы удержать детей. Но Мак понятия не имел, сработает ли это с Райли.

Она уставилась ему в глаза, гораздо более прямо, чем любой подросток, приходивший в его кабинет. Большинство из них произносят необходимые слова и опускают глаза, как будто смотреть в глаза им так же трудно, как на горящую лампочку. Однако Райли не отводила глаз, и ее прямота была одновременно бодрящей и тревожащей.

Наконец она заговорила:

– Вы отвезете меня к себе домой?

Мака охватила неловкость.

– Пока нет. У меня есть друг…

Он уже подумал о своем наставнике, Абрахаме Фитцджеральде, человеке, который готов отдать правую руку любому нуждающемуся, знакомому или нет. Человеке, который обеспечивал Маку поддержку и серьезные разговоры, которые были необходимы ему, чтобы не просто закончить ординатуру, но с успехом. Человек, который с гордостью, как любой отец – с более сильной гордостью, чем собственный отец Мака, – смотрел, как он строил свою карьеру и как они с Эди шаг за шагом строили свою жизнь и свою семью.

Он взял трубку и набрал номер.

– У тебя есть чемодан или еще что? – Райли взглянула на потрепанную спортивную сумку у своих ног. – Это все?

Она кивнула.

– Доктор Свон, – протянул голос на другом конце линии. Маку всегда нравилось его слушать, модуляции, в которых смешалась юность в Кении и десятилетия, проведенные в южной Алабаме. Мелодичные и тягучие, словно мед. – Надеешься на совет по поводу игры в четверг? Я бы сказал, что тебе надо несколько дней потренировать бросок в прыжке.

Мак потер лоб.

– Фитц, мне нужна услуга. Большая.

Глава 6

Мак

Наши дни

Двадцать минут спустя Мак остановился перед домом Фитца в историческом районе Окли и выключил двигатель. Бросив взгляд на крыльцо, Мак различил Фитца, выглядывающего из-за занавески в гостиной. Поняв, что его заметили, он скрылся.

Райли не заметила. Она смотрела на свои руки, сложенные на коленях.

– Вы живете в этом районе?

– Нет, я живу в Оук-Хилл. Это вверх по Камелия-авеню.

– Вы не хотите везти меня к себе домой?

Он помассировал пальцами висок. Голова заболела где-то по дороге.

– Моя жена…

– Я понимаю. Никто в вашем мире не знает обо мне.

Мак сжал руль до боли в суставах.

– Мне просто нужно время объяснить кое-что. Эди… – Он тихо вздохнул. – Мне надо поговорить с ней. Наедине.

Райли кивнула. Провела ладонью по животу.

– Если ночью возникнут трудности, жена Фитца, Синтия, сможет тебе помочь.

– Не волнуйтесь, я не рожу сегодня. Я всего лишь на шестом месяце.

– Я просто имею в виду, что она подходящий человек, чтобы поговорить. Она психолог.

Синтия работала в Женском центре побережья, некоммерческой организации, которая предоставляла ведение беременности и обучение молодым или социально незащищенным женщинам. Ирония не ускользнула от Мака.

– О, прекрасно. Вот только расспросов о моих проблемах мне не хватало.

– Она не станет этого делать. Она не такой психолог.

– Неважно, – устало прошептала Райли.

Она вздохнула в повисшей в машине тишине. Мак знал, что Фитц вряд ли сможет долго сдерживать свое любопытство, но при этом ему не хотелось оставлять ее в спешке.

Звонок телефона Райли испугал их обоих. Он лежал на сиденье рядом с ней экраном вверх. На экране высветилось «Декс» вместе с фото молодого человека с крупными мускулистыми руками, обнимающими Райли, которая хохотала, закрыв глаза.

– Тебе не надо ответить? – спросил Мак, когда она не пошевелилась.

Она покачала головой и отключила телефон.

– У вас есть фотографии ваших детей?

– Моих детей? Да. Конечно. – Он достал телефон и открыл галерею. Пролистал, чтобы найти хорошее фото с обоими детьми, и протянул телефон Райли. – Это с Пасхи в этом году. В нашей церкви.

Она взяла телефон и поднесла к лицу.

Забавно, что фото не показывают всей истории. Пасхальное утро выдалось дурацким. Оба ребенка проснулись недовольными, несмотря на торжество Воскресения Христова и пасхальные корзинки, которые Эди наполнила шоколадками и безделушками. Томас не хотел надевать новую рубашку, которую ему купила Эди, а Эйвери не устраивали волосы.