ладошку — леди поспешила прикрыть рот, чтобы не разбудить дом. А взъярившийся огонь больно печет коленки, и девочка, не выдержав, кричит, заливаясь слезами. Топот, шум, гам, и на голову льется целое ведро холодной воды, гася пламя и смывая слезы. Такое же полное ведро досталось и камину, зашипевшему, как раненый ящер. Кто-то хватает ее за плечи, трясет, полуобморочная матушка взывает к лекарю, а стеклянный взгляд Авроры остановился на алых каплях, что скатывались на пол из черной пасти потухшего камина.

Духи пробрались в дом.

— Леди Макмиллан! Боже, леди Макмиллан, вам дурно? — всполошенный голос пробился к ушам сквозь слой невидимой ваты.

— Не квохчи, руку даю на отсечение, её и оглоблей не убьешь, — протянул второй голос задумчиво.

Я тряхнула прической, отгоняя марево чужих воспоминаний, и уставилась на две разноуровневые физиономии. Явно мужские и совершенно непохожие друг на друга. Густав глядел откуда-то снизу, обеспокоенно щупая мой пульс на запястье, а вот леший пялился прямо в глаза, будучи со мной на одной высоте — я-то успела забраться на ступеньки кареты.

— Проверите это по моем отбытии, — протерев глаза, буркнула я и поглядела на ручей.

Вода в нем была нормального прозрачного цвета, отражая серо-голубое небо. Ни намека на багровый ад. И эмоции Авроры отступили, прячась в незримом сундуке чужой личности, который я поспешила поплотнее захлопнуть. Не надо мне тут истерик на ровном месте.

— Госпожа, погодите с обмороками, лекарь прибудет с учительским обозом, — вздохнул секретарь, ощупывая мои пальцы на предмет обморожений. — Будет вам прохлаждаться, лучше позвольте вам представить…

— Только кисейной барышни тут не хватало, — внезапно поморщился леший. — На кой ляд вы ее привезли, секретарь?

— Позвольте, — возмутился Густав. — Вы хамите!

— «Она» уже уходит, — буркнула я, независимо поведя плечом. Грубиян. — Едем, господин секретарь.

— Но как же? — растерялся он. — Лорд, леди, вам необходимо познакомиться. Крайний север — не повод забыть про этикет.

Егерь фыркнул что-то пренебрежительное и совершенно невежливо повернулся к нам спиной. Мой сопровождающий неслышно скрипнул зубами от негодования.

— Проваливайте, — нагло тыкнул пальцем в санную колею мужчина. — Кто вам вообще разрешил сюда прийти? Идиоты, всех сущей перебаламутили криками. А эта дурочка и вовсе не глядит, куда лезет.

— Лорд Браун, — завелся государственник. Гусары за его спиной посуровели, нехорошо поглядывая на егеря. — Следите за языком.

— А вы — за вашей кралей, секретарь, — отрезал хам. — В следующий раз отправлю её на корм духам.

— И это будет последнее ваше деяние, — крылья благородного носа Густава затрепетали от гнева. — Думайте, кому угрожаете, сударь!

Подхватившие господский гнев солдаты угрожающе схватились за клинки. Мощные ладони легли на эфесы сабель и выдвинули лезвия на пару сантиметров, недвусмысленно намекая на скорый суд глупца, посмевшего угрожать правительнице. Пусть меня и разжаловали, но в коллективном сознании народа леди Аврора останется королевой до тех пор, пока монарх не женится снова. А бывшая королева или действующая — это частности.

— Да ну? И кому же? — насмешливо спросил лорд, тем не менее кинув настороженный взгляд на солдат.

— Вы оскорбили Ее королевское величество, — с ядовитой любезностью пояснил Густав. — А словесная угроза любому выходцу из монаршего двора карается двумя годами тюрьмы.

Глаза хамоватого егеря изумленно расширились, да так, что я успела заметить карий зрачок. Впрочем, больше своего удивления он ничем не выдал и быстро взял себя в руки.

— Королева, значит? Кисейная барышня в квадрате. Слышал, новая первая леди у нас из приморских районов, где температура никогда не опускается ниже нуля. С какой стати южная дамочка гостит в Катхеме, да еще и без должного сопровождения?

Значит, об измене и королевском разводе лорду Брауну ничего не известно. Скандал произошел несколько дней назад, и то ли сам егерь не охоч до новостей, то ли газет в Арктике не бывает. Первое — радостно, второе — прискорбно.

— Разве не первые министры и канцлер должны сопровождать владычицу? — продолжал допытываться егерь, в корень ситуации.

— Леди Аврора назначена куратором новой школе для одаренных детей, — неохотно ответил гусар, подчиняясь правилам пресловутого этикета.

Я бы плюнула и уехала, не испытывая большого желания продолжать разговор с наглецом, но секретарь оказался человеком своего времени и полностью соответствовал требованиям жизни в столице. А потому не мог просто так проигнорировать вопросы аристократа, нарушив незыблемые правила дворянского общения, чем аристократ откровенно пользовался.

— Это которая в десяти верстах от берега? Ха-ха-ха! — дробно рассмеялся егерь, совсем как бабка Клира. — И много она накурировала? Ха-ха!

Мы задохнулись от возмущения. Вот гад! Если знал, что вместо полноценной стройки на протяжении нескольких лет никто и не заглядывал на объект, почему не предупредил Его величество? Мог же проявить гражданскую инициативу и накалякать письмецо: так, мол, и так, строителей нет, материалы вывезли. Его депешу наверняка рассмотрели бы с тщанием и в срочном порядке, ибо вряд ли мужик с характером сломанного патефона будет строчить попусту. Но нет. Господин егерь, как и вся прислуга королевского поместья, предпочли проигнорировать факт демонтажа едва начатого строительства.

Веселящийся лорд осекся под нашими коллективными неприязненными взглядами.

— Если у вас все, господин ледничий, мы откланиваемся.

— Кто?! — возмутился в спину медведь, но гусары снова прыгнули на запятки кареты, а секретарь громко хлопнул дверцей прямо перед чужим носом.

Профессионально развернув лошадей, кучер взял курс на замок, а я с удовольствием спрятала ладони в рукавах. Холодрыга! Срочно переодеваться по возвращении, иначе цистит и сопли юному телу обеспечены. Вспомнив состояние купелей, невольно поморщилась. Как и прачечная, королевская ванная комната была в отвратительной сохранности: треснутая плитка с высохшим белым налетом, плесень на затирке, плинтусы в паутине и отсутствие водопровода. Увы, если почти электрические плиты здесь работают автономно, то о трубопроводе замок и не слышал. Впрочем, память Авроры услужливо подсказывает, что бывший муж любил принимать совместные романтические ванны, и в столичном дворце вода спокойно текла по трубам. Значит, мне просто не повезло.

— Каков наглец. Варвар! — внезапно разразился бранью Густав. Кивер подпрыгивал на нем, как крышечка на кипящем чайнике. — Неотесанный дикарь! Его поведение позорит честь дворянства и смешивает с грязью достоинство мужчины.

— Я тоже не в восторге, — кивнула легко и понимающе. — Нам же не придется общаться и строить из себя дружелюбных соседей?

— Пусть только посмеет бросить на вас косой взгляд, — чуть презрительно хмыкнул секретарь. — Законы Парелики едины для всех, а два года в застенках остудят его буйную голову и проучат гнусный язык.

Я не горела стремлением писать донос на грубоватого ледничего. Мало ли, взбалмошные духи разбушуются вновь, а рядом не окажется их личного психиатра. Судя по