— Ясно. Так что насчет полезного колдовства? — спросила Алиса.

— Раз информации так мало, давайте и правда осмотрим дома жертв, — решила Беата, — я поколдую и поищу что-нибудь необычное. Просто так люди не исчезают.

— Идет.

Через четыре часа Беата прокляла эту идею. Они осмотрели лишь несколько домов, и в каждом приходилось беседовать с хозяевами, слушая о пропавших девушках: Ханна Грей была молодой художницей, Джина Уэсли — наездницей и работницей ипподрома, Кейт Каннингем — лучшей ученицей математического класса и любимой старшей сестрой двух непоседливых братьев. Услышав, что Беата — ведьма, ее осаждали мольбами вернуть пропавших дочерей и сестер. Джеральд, как мог, ограждал ее от этого, но чужое горе все равно подавляло ее. Она ужасно не хотела продолжать и заявила, что больше не может колдовать.

— Тогда продолжим завтра? — уточнила Алиса. — Встретимся в десять, в участке?

— Идет, — согласился Джеральд, — Беата, возьми завтра фамильяра, с ним тебе будет легче колдовать. Осмотрим больше мест.

Беата закатила глаза. Всю отмазку ей испортил! А она собиралась использовать ее в будущем.

— Завтра поедем осматривать дом Эльзы Салливан. И не в десять, а в два. Нам сюда ехать из Хисшира три часа.

— И что вы будете делать все утро? — озадачилась Алиса.

— Спать. Один из плюсов работы на себя — возможность выспаться, — отрезала Беата. — Джеральд, пойдем, а то опоздаем на поезд.

— Увидимся, — Алиса улыбнулась и помахала им ладонью.

— До завтра, — Джеральд тоже улыбнулся ей.

Всю обратную дорогу Беата дремала у него на плече, а Джеральд молча смотрел в окно. Дома привычно занялся чаем, пока она целовала и гладила соскучившихся фамильяров. И лишь когда Пуховка, Мгла и Пламя разбежались по своим кошачьим делам, Беата спросила:

— Итак, детектив Лидделл — твоя бывшая девушка?

Джеральд чуть не уронил чайник.

— Откуда ты знаешь?

— Вы оба смутились, когда я спросила о вашей связи, — лениво заметила Беата, — вспоминать о первом сексе на глазах у жены — весьма неловко, не так ли?

— Так. Но это был не просто первый секс, знаешь ли. Я любил Алису, — Джеральд осекся и бросил на Беату настороженный взгляд. — Конечно, сейчас это ничего не значит. Я женат на тебе.

Беата мягко улыбнулась.

— Расслабься. Я не ревнива. Значит, ты был влюблен и ездил к ней в Морланд, а потом перестал. Почему? Не из-за колеса обозрения, так ведь?

— Нет, конечно. Мне исполнилось двадцать, и годы жизни, подаренные тобой, закончились, — Джеральд налил им обоим чай и сел рядом, — Калунна не давала мне умереть, но только на своих землях. Морланд ими не был. Какое-то время Алиса приезжала ко мне в Хисшир, но мне приходилось постоянно отказываться от встреч в Морланде. И я не мог объяснить ей почему, не упоминая тебя. А ведь до того мы целый год встречались там, и с этим не было никаких проблем. В какой-то момент ей надоела моя «лень», и мы поссорились. Может и помирились бы, если бы я мог прийти к ней и поговорить, но я не мог. А она не стала.

— Бедняга, — Беата накрыла его ладонь своей и погладила.

Джеральд наклонился и поцеловал ее.

— Можно, я тебе кое-что расскажу? Только обещай не сердиться.

— Обещаю.

— Когда я встретил Алису, мне было девятнадцать, и я ненавидел свою жизнь. Я уже девять лет видел сны о тебе, и в них ты встречалась с другими парнями, занималась с ними любовью, а обо мне и не вспоминала. Твоя жизнь была прекрасна, а я считал годы до нашего воссоединения, и от этого подсчета мне становилось плохо: больше двадцати лет ждать! Первая эйфория от превращения в призрачного пса прошла, и начались трудовые будни: я должен был пугать соседей и знакомых, кусать их, а потом убеждать оставлять подношения Калунне. Я чувствовал себя мерзавцем. Богиня иногда утешала меня вересковым дурманом, но отказывалась делать это регулярно, утверждая, что так я стану бесполезным наркоманом. И я пытался забыться сам: пил дешевое пойло, курил вонючие сигареты и влипал в неприятности с разбитыми витринами и разрисованными стенами в Морланде. Мне казалось, что я проклят и обречен на вечные муки. А потом я встретил Алису.

Голос Джеральда потеплел.

— С ней моя жизнь преобразилась. Все было таким нормальным: планы на учебу и работу, прогулки и развлечения, поиски места для занятий любовью. Я бросил пить и курить, устроился на подработку в Морланде, чтобы было на что гулять с ней. И думал: выкуси, судьба! Я завел другую девушку и другую жизнь, сам, без колдовства и козней демона. Вовсе я не обречен! Ты приедешь через двадцать лет, а я уже женат, у меня двое детей, ухоженный сад и, может, даже внуки пошли.

Беата, не выдержав, рассмеялась.

— В сорок лет? Ты и правда считал это старостью.

— А то, — Джеральд усмехнулся, — но, главное, это будет моя жизнь. Такая, какую выбрал я сам, а не кто-то другой. Тогда я чувствовал себя победителем. Молодой был, глупый. Не понимал, что будущее не изменить, и мне на роду написано стать твоим мужем и быть запертым в Хисшире, пока не убью демона. Но все случилось, как и должно было: Алиса меня бросила, я остался ждать тебя и теперь счастлив. Ты — моя судьба, а не она.

Смех застыл у Беаты на губах.

Так он пытался вырваться из всего этого. Но не смог, потому что обстоятельства оказались сильнее. И потому что в маленькой деревеньке не нашлось людей, с которыми он смог бы сойтись, а в городе покрупнее Джеральд без проблем нашел себе компанию. Не был бы он угрюмым бирюком, лишенным всего, если бы не козни демона и служба вересковой богине, с которой невозможно уйти. Даже его зацикленность на Беате не была его собственным выбором, напротив, сам он попытался завести нормальные отношения. Но был лишен их и смирился, став безнадежным фаталистом.

— Не смотри на меня с жалостью, — помрачнел Джеральд, — мне просто захотелось поделиться этим с тобой. Мы — семья, а в семье не должно быть секретов. И все это давно прошло. Тебе было неприятно слушать мои излияния?

— Нет, — тихо ответила Беата, — я люблю тебя. И я рада, что ты меня дождался.

Джеральд расслабился.

— Иначе и быть не могло. Я тоже люблю тебя. Ты устала? Давай я уберу со стола и покормлю фамильяров.

— Подожди. Иди ко мне.

Беата молча обняла его и принялась гладить по спине. Прижалась щекой к щеке. Она почти