нерешительными действиями своими он грозит сорвать весь первоначальный успех. Наша воздушная разведка обнаружила начатое красными очищение каховского плацдарма. Я отдал приказ частям генерала Витковского на рассвете 1 октября атаковать каховскую позицию.

Ночью меня разбудили. Генерал Драценко доносил, что, натолкнувшись на правом берегу Днепра на крупные силы противника, понеся тяжелые потери и не желая подвергать армию гибели, он вынужден был отдать приказ об отступлении обратно на левый берег… Вся операция шла насмарку.

На рассвете части генерала Витковского перешли в наступление. Однако штурм укрепленной каховской позиции 1 октября был отбит. Наши части, дойдя до проволоки, продвинуться дальше не могли, залегли и несли тяжелые потери от жестокого артиллерийского огня. Отряд танков, прорвавшись в Каховку, почти целиком погиб. Данные воздушной разведки об очищении каховского плацдарма оказались ошибочными.

Несмотря на повторные запросы штаба II армии в течение всей ночи, подробностей происшедшего на правом берегу Днепра получить не удалось. Было выяснено лишь, что отход армии прикрывается кубанскими стрелками доблестного генерала Цыганка с севера и самурцами и терскими пластунами со стороны Фирсовки с запада. Конница в полном беспорядке, артиллерия и обозы беспрерывной лентой тянутся по мостам на левый берег Днепра.

В девять часов утра была получена короткая телеграмма генерала Драценко: «Вчера 30 сентября снарядом убит генерал Бабиев». Все стало ясно. Со смертью любимого вождя умерла душа конницы, исчез порыв, пропала вера в собственные силы. Положение не мог спасти принявший командование и почти тотчас же раненный генерал Науменко. Смятение овладело полками. Части на рысях стали отходить к переправам. Ободрившийся противник перешел в наступление. Смятение в рядах расстроенной конницы увеличилось. Восстановить порядок было невозможно. Все устремилось к переправам. На узких лесных дорогах, в плавнях, смешались отходившие конные и пехотные части… Потрясенный всем виденным, растерявшийся генерал Драценко отдал приказ об отходе всей армии на левый берег Днепра.

К вечеру 1 октября части закончили переправу. Понтонный мост был разведен и подтянут к левому берегу Днепра. Утром 2 октября на лодках переправились на наш берег прикрывавшие переправу самурцы{65} и терцы. Заднепровская операция кончилась.

Правильно задуманная, тщательно подготовленная и планомерно развивавшаяся операция закончилась неудачей. Причиной этой неудачи, помимо случайной, привходящей — смерти генерала Бабиева, — являлись неудачные действия командующего II армией генерала Драценко. Последний с исключительным гражданским мужеством и подкупающей честностью сам признал это, прося освободить его от должности командующего армией. Заместителем ему я наметил генерала Абрамова{66}, приказав, впредь до его прибытия, в командование армией вступить командиру 3-го корпуса генералу Скалону{67}.

2 октября мною была отдана директива: генералу Скалону, оставаясь командиром 3-го корпуса и объединив командование 3-м корпусом и Терско-Астраханской бригадой, удерживать линию Днепра от Большой Знаменки до Дмитровки; генералу Науменко с конным корпусом, в составе 1-й и Кубанской дивизии, перейти в район Верхние Серогозы — Новоалександровка; штабу II армии теперь же перейти в Мелитополь; генералам Скалону, Науменко и Витковскому перейти в подчинение генералу Кутепову.

26 сентября были получены сведения о заключении поляками перемирия. Военные действия на Польском фронте приостанавливались, красное командование получило возможность все свои силы бросить на нас. В то же время переговоры представителей моих с французским правительством давали основание надеяться на то, что последнее не оставит нас без помощи. Струве сообщил, что им ведутся успешные переговоры о предоставлении нам Францией займа и что в ближайшее время можно рассчитывать на помощь военным снабжением. В ближайшие дни французский верховный комиссар с военной миссией выезжал в Крым. Представители польского правительства в Крыму продолжали заверять об искреннем желании поляков войти в соглашение с нами, давая понять, что достигнутое перемирие лишь вынужденная уступка Англии, что до заключения мира еще далеко. Прибывшая из Севастополя утренняя газета помещала интервью с дипломатическим представителем польской военной миссии в Крыму князем Любомирским.

«В Севастополь прибыл из Варшавы член местной польской военной миссии князь В. С. Любомирский. В беседе с нашим сотрудником князь Любомирский коснулся ряда злободневных вопросов.

Заключение перемирия с большевиками было вызвано рядом обстоятельств. Польское правительство не хотело ни мира, ни перемирия. Польский народ, несмотря на тяжелую русско-германскую войну, все время происходившую на территории Польши, также полон ненависти к большевикам и готов продолжать войну. Перемирие было заключено главным образом потому, что западные государства, кроме благородной Франции, не только не оказывали помощи Польше, но даже настаивали на прекращении войны с Совдепией.

Причина такого рода политики заключалась в следующем. Возрождавшаяся после войны промышленность лихорадочно требовала сырья… Сырья, которое раньше доставляла Россия, теперь уже не было, и пробел этот никем не заполнялся. Запад думал, что если с Совдепией будет заключен мир, то из России тотчас же потекут реки меда и молока. Большевистский гипноз был слишком силен, и из-за него запад не видел действительности. Помимо этой главной причины на заключение перемирия повлияли также обстоятельства чисто технического характера. Чехи не пропускали в Польшу снаряжение и снаряды. Данциг также задерживал все, направлявшееся в Польшу. Польские войска терпели большой недостаток в снарядах, несмотря на помощь, оказываемую доблестной Францией. Все это, вместе взятое, заставило польское правительство заключить если не мир, то хотя бы перемирие. По вопросу о союзе Польши с генералом Врангелем князь Любомирский заявил:

„Руководящие польские круги чрезвычайно сочувственно относятся к заключению союза с генералом Врангелем. Я убежден, что этот союз будет заключен в самом ближайшем будущем“. Если польские армии и прекратили военные действия, то все же, затягивая переговоры с целью приковать силы красных на западном фронте, польское правительство оказало бы нам существенную поддержку.

30 сентября (12 октября) генерал Шатилов телеграфировал Базили: „Ввиду возможности прекращения военных действий на Польском фронте, вопрос о скорейшем сформировании 3-й Русской Армии в Польше приобретает исключительное значение. Армия эта, перейдя на русскую территорию, могла бы начать самостоятельную операцию из Проскуровского района, имея конечной целью выйти на Днепр на линию Черкассы — Киев. При таком продвижении соединение с другими русскими армиями, базирующимися на Крым, обеспечено. Для осуществления намеченной здесь операции 3-й армии необходимо добиться от поляков: 1) разрешения немедленно же приступить к формированию; 2) возвращения казакам конского состава и седел; 3) предоставления материальной части, технических средств, обмундирования, лошадей и прочего; 4) временно принять армии на полное довольствие. Кроме того, необходимо, чтобы польская армия,