Пара одноручных мечей, полуторник, булавы и фальшион. Неожиданная находка, все солдаты барона из клинкового оружия носили обычные обоюдоострые мечи или полуторники, никаких сабель или другого изогнутого оружия с односторонней заточкой. Что на самом деле меня очень расстраивало, из-за того, что моя душа тяготела именно к такому оружию, но теперь я нашёл хоть что-то похожее. Взяв его и сделав пару взмахов, я оценил баланс и тяжесть - весьма неплохо, внимательно изучил клинок фальшиона, на нём были нанесены простейшие узоры для напитки маной, которые тянулись от острия к рукояти. Ради интереса напитал их небольшим количеством своей магии и клинок покрылся тёмной дымкой, а узоры стали полностью чёрными. Поддавшись порыву испытать его, я сделал горизонтальный взмах освобождая магию из клинка, которая сформировалась в серп и пролетев несколько метров врезалась в манекен, оставив на том небольшую зарубину.

— Даа, будет тяжело убедить тебя учиться основам контроля, когда ты так легко пользуешься магическими мечами. - голос Лилиан был весёлым, она, похоже, была довольна представлением.

— Давно ты пришла? Я, видимо, так увлёкся, что не заметил тебя. - на самом деле не заметил я её скорее всего из-за того, что уже привязался к ней и пассивное сканирование пространства вокруг не видит в ней угрозы.

— К сожалению, только что и увидела лишь, как твоя техника ударила по манекену. - подойдя к манекену Лилиан рассмотрела след от удара и повернулась ко мне. — Как-то слабовато, плохо позавтракал?

— Мне казалось, что любящая мама должна поддерживать своего ребёнка и утешать, если у него что-то не получается, а не насмехаться над его неудачами.

— Ой, прости, если обидела, сейчас я тебя утешу. - поспешила ко мне мама, раскрыв руки для объятий.

Когда она почти достигла меня, я переместился чуть в сторону, использовав Поступь Теней. Поймав вместо меня воздух и не сразу найдя меня взглядом, Лилиан нахмурилась и недовольно посмотрела на меня, но через секунду звонко рассмеялась, от её заразительного смеха я рассмеялся с ней.

— Так намного лучше. Надо было давно рассказать тебе, что я всё знаю. - отсмеявшись сказала мама.

— Я старался быть похожим на нормального ребёнка. Полагаю, выходило не очень. - только сейчас я спокойно смог рассмотреть Лилиан. Вечные платья сменили приталенная тёмно-серая куртка и штаны из плотной ткани, а вместо туфелек были высокие кожаные сапоги. Обычно распущенные роскошные чёрные волосы сейчас были собраны в пучок. — Не помню, чтобы видел тебя раньше в этом.

— Хе-хе, это мой костюм для верховой езды и уроков фехтования. Я не надевала его с того момента как приехала сюда. И, кажется, я немного поправилась после твоего рождения, он стал мне тесноват. - Лилиан указала рукой на вышитый с левой стороны в районе груди герб рода. — Видишь, на нём даже герб моей семьи остался, так и не решилась его убрать. - с тоской в голосе проговорила она.

— Скучаешь по ним?

— Даже если я была не согласна с их решением, они мои семья и я люблю их. Просто у меня было недостаточно сил, чтобы отстоять свои желания. В нашем мире всё решает сила, личная или союзников. Именно поэтому знать во всех странах делает всё больше уступок и отказывается от многих привилегий. Пока ещё золото и знания, накопленные поколениями, позволяют им оставаться выше людей, которых они когда-то звали чернью, но сколько это продлится?

— Хочешь навестить их как я наберусь сил? - спросил я, но вспомнив о своих планах по побегу именно в империю, добавил – Если, конечно, они не узнают о тебе раньше, всё же я хочу отправиться на твою родину после нашего побега.

— Чёрные волосы и бледная кожа не такая редкость среди знати и богатых семей Империи, да и серые глаза не уникальны. Будь я дочерью рода Искальт, пришлось бы красить волосы, они всегда по женской линии наследуют белые волосы и ярко-голубые глаза. Кстати, о ярких глазах. - мама подошла поближе и внимательно всмотрелась в мои глаза. - Твои почти стали белыми, хотя при рождении были серыми, я очень радовалась, что ты не унаследовал их цвет от отца.

— Думаю, от отца я унаследовал только важную для быстрого прогресса предрасположенность тела к тёмной магии. Что касается глаз... - я направил немного энергии из осколка хранителя в глаза, из-за чего радужка должна была начать светиться белым цветом, а я смог увидеть излучаемую контурами наложенных на комнату и манекены заклинаний магию, а если бы решил рассмотреть их поближе разглядел бы все линии заклинаний и где находится источник, который их питает.

Брови Лилиан поползли вверх, а рот приоткрылся, и она шагнула, ещё ближе не отводя от меня глаз.

— Красиво. Но почему они белые? Ты же используешь тёмную магию. - догадавшись о том, что я напитал глаза магией, спросила она. - Да и вообще-то глаза не светятся, когда используют магическое зрение.

— О, так у вас всё-таки есть магическое зрение. Насколько хорошее? Можешь увидеть, что за заклинания здесь наложены?

— Столько вопросов. А на мои не ответил. – демонстративно надув губки, мама отошла на пару шагов от меня и всем своим видом показывала, что обиделась на своего единственного сына.

— Ведёшь себя как капризный ребёнок. - попытался я пристыдить маму, но она лишь хмыкнула. — Ладно. Судя по всему, раз при известном тебе магическом зрении глаза не светятся, оно довольно слабое и причиной тому скорее всего неразвитые каналы магии в глазах. Я бы мог прочесть тебе лекцию, но сократим до того, что глаза — это один из лучших проводников магии. У меня они напрямую связанны с душой и Источником, что позволяет использовать множество сложных и сильных заклинаний, среди которых магическое зрение, способное увидеть всё, что пожелает их владелец, в том числе контуры чужих заклинаний и даже каналы магии другого человека, если тот не использует защиту. Но из-за использования большого объёма маны для всего этого, глаза начинают светиться и постепенно радужка приобретает цвет этой магии, мои же белые из-за того, что для магического зрения я использую не свой тёмный Источник, а иную ману. Кажется, не особо получилось сократить. - сокрушенно покачал я головой.

— Вот видишь, можешь же быть хорошим мальчиком. - добившись своего, Лилиан перестала притворятся обиженной и