Мейстер Леран шёл по Чаячьему городу неспешно, с достоинством, в соответствии со своим высоким статусом, и с удивлением смотрел вокруг. За почти три десятилетия, что минули с тех пор, как извилистый путь наёмного рыцаря приводил его сюда последний раз, город сильно изменился и похорошел. Да и разросся так, что уже с трудом помещался внутри крепостных стен.

Каменные дома в три, а порой и в четыре этажа выглядели добротно, сверкая на солнце разноцветными стёклами окон и веранд. Неширокие улицы и центральная аллея посреди городского парка, где прогуливались зажиточные горожане, были вымощены тёсаным камнем. Как и все семь дорожек, разбегающиеся лучами от главной септы. Таверны гостеприимно распахнутыми дверями зазывали голодных и жаждущих, у порога стояли расторопные мальчишки-слуги, готовые помочь уставшему путнику спешиться и привязать коня. По главной дороге катили кареты, громыхали телеги спешащих на рынок торговцев и повозки бродячих лицедеев. Рабочие-каменщики шагали к месту сбора, подгоняемые мастером.

Жизнь с раннего утра бурлила в самом большом городе Долины, и мейстер, пробираясь сквозь людскую толпу, с любопытством оглядывался по сторонам. Он искал бордель.

Леди Лиза доверила ему свои страхи, поделилась, как беспокоится за судьбу сына, за его будущее. И попросила умудрённого опытом мейстера приглядывать за вырвавшимся на свободу юным лордом, чтобы давать тому вовремя добрые советы и подсказывать правильные решения. В прежние времена он не стал бы деликатничать и тратить на разговор с мальчишкой много слов. Подъём с первыми лучами солнца, меч в руки и хороший пинок под тощий зад — вот и всё обучение, что Леран считал тогда достаточным. Но те методы ушли в прошлое вместе с густой огненно-рыжей шевелюрой и стальными мускулами. Сегодняшний мейстер был совершенно иным человеком — мягким, незлобивым, снисходительным к чужим желаниям и терпимым к чужим порокам.

В начале путешествия он лишь наблюдал с мудрым благодушием за резвящимся юношей. Однако, разделяя тревоги леди Лизы, не спускал с него глаз, готовый в любую минуту вмешаться и разобраться с очередным конфузом. Положение обязывало его ехать в карете, но так как Роберт тоже путешествовал в карете, под присмотром матери, сами переезды не беспокоили мейстера. А вот когда кортеж останавливался в замках, тут нужно было успевать пошевеливаться.

Первая серьёзная неприятность случилась сразу же по приезде в Железную Дубраву, когда на любезный вопрос леди Аньи, хозяйки тех мест, понравился ли милорду её конь, Роберт грубо кинул: «В пекло вашего коня, он бешеный». Миледи поджала губы и обиженно скуксилась. Позже мейстер слышал, как она жаловалась одной из своих дочерей на несдержанность и совершенную невоспитанность молодого лорда.

Они гостили в Дубраве месяц, и каждый день Роберт выкидывал какую-нибудь шалость, что заставляло хозяйку замка неодобрительно поджимать губы снова и снова — он проказничал на кухне, высыпав в квашню два фунта соли, пробрался в подвал и побил бутыли с маслом и мёдом, в птичнике курам насыпал в кормушки битого стекла, а в повара кидал сырыми яйцами, крича при этом: «Камнемёты, к бою!»

— Это его новый оруженосец подбивает на озорство, — сказала Бриенна, когда мейстер поделился с ней своими тревогами.

Джайлс Графтон, младший сын лорда Чаячьего города, поступил на службу к Роберту совсем недавно, и уже завоевал его привязанность. Они проводили вместе почти всё время, а в замке стали совсем неразлучны. Но мейстер со скепсисом отнёсся к обвинениям Бриенны.

— Вы как любая добрая мать, — мягко пожурил он её. — У них всегда виноваты все вокруг, кроме их ненаглядного дитяти.

Но терпение мейстера кончилось, когда на турнире оруженосцев эти непоседы подожгли знамя Уэйнвудов.

— Милорд, — строго сказал он, придя к Роберту в комнату перед сном, — ваша матушка обеспокоена вашим поведением.

— Зато мне весело, — отмахнулся Роберт. — Джайлс всё время что-нибудь придумывает и не даёт мне скучать. Я и не знал, что бывает так весело!

— Вы лорд Долины, и вам подобает вести себя так, чтобы быть примером для остальных лордов и сиров.

— В пекло! — сказал Роберт полюбившееся ругательство.

— Нет, не в пекло, — сказал мейстер так сурово, что Роберт удивлённо приоткрыл рот. — Есть люди, которые недовольны тем, что вы лорд Долины. И они радуются вашим некрасивым выходкам. Они могут сделать так, что лордом станет кто-нибудь другой.

— Вы лжёте, — неуверенно сказал Роберт. — Так не бывает. Я лорд Долины, и всегда им буду.

— Они могут это изменить. Вы ведь помните мейстера Колемона? Он был дурным человеком. Он поил вас настоями, от которых вы болели. Злые люди хотели, чтобы вы всё время болели, и тогда они написали бы королю, что лорд Долины не может править Долиной, потому что болен, и нужен другой.

— А разве так можно? — Роберт уже был напуган не на шутку. — У меня есть армия. Матушка говорила, у меня самая большая и сильная армия…

— Если такое письмо подпишут все ваши знаменосцы, то король своим указом может сделать другого человека их лордом. А вы станете простым знаменосцем. Вы ведь не поведёте против своего короля армию? — Роберт растерянно молчал, и мейстер продолжил нравоучения: — Ваша матушка устроила это путешествие, чтобы показать им всем, что вы воспитанный и достойный молодой человек, что им нечего опасаться, потому что вы полностью здоровы. Вы должны вести себя как настоящий лорд, чтобы никто не мог сказать, что Роберт Аррен не в себе. Вам нужно показать всем, что вы готовы править.

— Что же мне делать? — по детской привычке Роберт сначала шмыгнул носом, а потом вытер его рукавом.

— Будьте учтивы с лордами, галантны с леди. Вы можете не участвовать в турнирах, но присутствовать там — почётная обязанность лорда Долины. И лучше хотя бы раз съездить на охоту.