Шрифт:
Закладка:
Чего там больше?
Меня больше интересуют удовольствия. Дело в том, что мне интересно это явление: в нынешнюю эпоху мы в огромной степени связываем наши надежды, наши замыслы с работой. Наши предки не ждали от работы радости. Раздобыть еду, получить деньги — вот, пожалуй, и все, чего они могли от нее ожидать. Однако в наши дни появилось убеждение, что в работе можно полностью реализоваться как личность. Современная экономика, конечно, движется в противоположном направлении. Современная экономика главным образом ориентирована на деньги. Тем самым возникает разрыв между индивидуумом, который хочет получать от работы радость, и финансовой системой, заинтересованной лишь в продуктивности работников. Порой все складывается идеально: человек полностью доволен своей работой и в то же время хорошо зарабатывает. Но так бывает редко — очень и очень редко. Мне же хотелось взглянуть на примеры, когда это действительно происходит, а также на ситуации, когда это не так, и попытаться выяснить, почему это не так, можно ли тут что-нибудь сделать.
Похоже на отход в сторону от художественной литературы?
Пожалуй, мой идеал литературы — эссеистический жанр, не исключающий, тем не менее, наиболее привлекательных элементов романа. К привлекательным сторонам романов я бы отнес ощущение, что ты познаешь людей, близость к персонажам, а также близость к месту: ты находишься в определенном месте, можешь вдохнуть его запах, что-то представить себе, у тебя в голове складываются какие-то картины. Идеальная эссеистика в моем понимании — та, что включает в себя эти элементы романа, но при этом основывается на размышлениях, на идеях, а не на историях.
У вас есть любимые места в Лондоне?
Больше всего мне нравятся места, где тебя повсюду окружают люди, где можно смотреть на людей. Ведь одно из главных удовольствий городской жизни — смотреть на людей и представлять себе, кто они такие, пытаться придумать их истории. Например: куда идет эта мать с ребенком? Кто этот сердитого вида мужчина, что с ним случилось? Кем был этот пьяница, что произошло, каким он был в детстве, как сложилась его жизнь? Потому-то писатели так любят вокзалы и аэропорты — там можно смотреть на кого угодно. Места в городе, которые больше всего нравятся мне, тоже слегка напоминают вокзалы: тут можно сесть и просто наблюдать за течением жизни, глядеть, как люди работают, как отдыхают. Одним словом, это места общественные в настоящем смысле слова. Весьма большая часть города является частной территорией: офисы, жилые дома; но есть и места, предназначенные для всех. Именно они интересуют меня больше всего.
Одно из моих любимых мест — музей «Тейт модерн», в частности основной зал галереи — «Турбинный». Огромное здание, бывшая электростанция, теперь там пусто и повсюду расхаживают люди. Пожалуй, это мое самое любимое место в Лондоне. Нравятся мне и узкие улочки Сохо, ощущение интимности, которые там возникает. И там тоже видишь столько уличной жизни! Эти два места — мои любимые.
Перевод Анны Асланян
Чель Вестё (Kjell Westö)
Финский прозаик, поэт, журналист.
Родился в 1961 г. в Хельсинки.
Книги: «Tango orange» (1986), «Epitaf over Mr. Nacht» (1988), «Avig-Bön» (под псевдонимом Anders Hed 1989), «Utslag och andra noveller» (1989), «FaLLet Bruus» (1992), «Tpe berättelser» (1992), «Воздушные змеи над Гельсингфорсом» (Drakarna över Helsingfors, 1996), «Метрополь» (Metropol with Kristoffer Albrecht 1998), «Во имя отца» (Vädan av att vara Skrake, 2000), «Кристиан Ланг — человек без запаха» (Lang, 2002), «Lugna favoriter» (2004), «Где однажды бродили мы» (Där vi en gäng gätt 2006), «Не иди в ночь один» (Gä inte ensam ut i nattea 2009).
Литературные премии: «Tack för boken-medaljen» (1997), «De Nios Vinterpris» (2001), «Finlandiapriset» (2006).
Вне всяких сомнений, один из самых значительных авторов современной Финляндии. Роман «Воздушные змеи над Гельсингфорсом» (кстати, экранизированный) уже считается классикой. Мерным, эпическим повествованием удивляет роман «Где однажды бродили мы». На этом фоне «Кристиан Ланг — человек без запаха» выглядит несколько неожиданно. Кристиан Ланг — писатель, ведущий популярного шоу — обвиняется в убийстве. Его историю, историю любви к роковой девушке Сарите, рассказывает его приятель — Конрад Вендель.
На какой литературе вы воспитывались?
Я воспитывался в основном на классической литературе. В юности я с удовольствием читал большие эпические повествования, мне нравились Диккенс, Достоевский, Стендаль и другие подобные авторы, но, с другой стороны, меня привлекала и современная литература, связанная с поп-культурой 60-х, 70-х годов. Я представляю собой некую смесь этих двух традиций: старой классической литературы XIX века и современной популярной культуры последних десятилетий. Так, по крайней мере, я сам считаю.
А потом, ведь я начинал как поэт и только позже стал писать прозу. И когда я изучал новеллистику, я читал одновременно и «Петербургские повести» Гоголя, и современные американские новеллы из журнала «Rolling Stones», и таким образом учился писать сам, опираясь как на примеры классической, так и совсем новой, современной литературы.
Хорошо ли вы знаете историю своей семьи?
Я сказал бы, что хорошо знаю историю своей родной семьи. И в первом романе я даже в некоторой степени использовал эти сведения, так как действие моего первого романа, а также некоторых ранних новелл происходит именно в тех местах, где я сам когда-то рос, в пригородах и на окраинах Хельсинки 60–70-х годов. Однако чем больше я пишу и чем больше книг у меня выходит, тем меньше я использую в них свою собственную биографию и истории своих близких и друзей. Но, если говорить об истории семьи в более широком смысле, как об истории рода, то в целом я знаю очень и очень мало. Моя собственная семья, мои родители, как мать, так и отец, переехали в город из деревни, и таким образом связь с дальними родственниками прервалась. Это привело к тому, что, когда я писал о гражданской войне в Финляндии, о событиях 1917–1918 годов, я не мог основываться на истории семьи, я не знал о том, что происходило с ней в это время, а потому намеренно создавал фиктивное произведение, которое не несет в себе автобиографической канвы. Поэтому на ваш вопрос я ответил бы: и да и нет.
Иными словами, ваша память
