Подполковник замолчал. Было видно, что он знает намного больше того, о чем имеет право сказать. О том, что кто-то из таких людей, оставаясь за океаном, сейчас продолжает помогать своей Родине.

Я тоже знал про таких людей, как митрополит Федченков. В моем родном городе, в Форштадте, сейчас живет архимандрит Исаакий. Тоже вернулся после войны. Причем в войну в Чехословакии в подвалах гестапо побывал. Отказался с немцами сотрудничать. Болтали у нас про него всякое. Якобы он будущее и прошлое видит. Когда мы в отпуске были, Айжан с моей матерью к нему ходили. Он хоть и живет от нас на соседней улице, но к нему всегда народ толпится. А он в Гражданскую войну тоже служил в армии Деникина. Капитан Виноградов его тогда звали.

А две недели назад, когда я прощался с женой, Айжан сказала, что он обещал за меня молиться.

— Итак, товарищи, — вернул меня в учебный класс голос преподавателя, — ваше домашнее задание — знаки различия, форма и штатно-организационная структура Корпуса морской пехоты США. Тема следующего занятия — Военно-воздушные силы США.

* * *

К нам продолжали прибывать офицеры разных родов войск. Бросалась в глаза общая для всех внешность: классические представители монголоидной расы.

Между тем напряженные занятия шли своим чередом.

Воскресенье было объявлено выходным. Проснулся я достаточно поздно. Спрыгнув со второго яруса, посмотрел на часы. Да, завтрак закончился еще полтора часа назад. И этот вопрос, как говорится, требует своего решения. Неторопливо иду в умывальник. До пояса обливаюсь холодной водой, чищу зубы, думая о кормежке. Холодная вода хорошо взбодрила меня, голова теперь работает четко.

Мои сослуживцы почти все спят. Я, стараясь не шуметь, достал из тумбочки свернутый вещмешок. В него я буду складывать грибы. Где они растут, я приметил, бегая между деревьями на занятиях по физподготовке. Далеко идти не надо. Между учебными корпусами и асфальтовыми дорожками растут нетронутые временем ели. Кое-где на светлых участках — сосны. Тот, кто планировал и строил этот учебный центр в конце двадцатых годов, все сделал со знанием дела. С воздуха это смотрится как часть большого лесного массива. Над крышами зданий натянуты масксети, а дорожки сверху своими кронами прикрывают деревья.

Кстати, официально все это именуется — курсы усовершенствования офицерского состава.

Дойдя до выбранного места, достаю из кармана перочинный ножик и начинаю аккуратно срезать ножки грибов.

Эта осень в Подмосковье очень теплая, сейчас вовсю идут поздние грибы — серая и фиолетовая рядовки. Из соленых грибов вкуснее фиолетовой рядовки я вообще ничего не ел. За время нашей семейной жизни в Москве Айжан здорово научилась заготавливать, солить и сушить грибы. Как там, интересно, сейчас они?

Срезая грибы, я вспомнил февраль сорок второго. Был я тогда курсант бригадной школы, еще молодой и зеленый. А как уроженец степного края, из грибов знал только шампиньоны и луговые опята.

Тогда третьи сутки шли тактические занятия в лесу. Мы все вымотались, и очень хотелось есть. Наконец командир нашей учебной группы, бывалый старшина-пограничник, объявил привал и разрешил развести огонь. Мы уже умели разводить бездымный костер и маскировать его. Из еды на шестнадцать человек было пять банок тушенки и несколько кусочков сахара. Я тогда в изнеможении сидел на лапнике, опираясь на дерево, и не заметил, что старшина отошел за посты боевого охранения.

— Черкасов, ко мне, — выдернул меня из полудремы через несколько минут командирский голос, и скоро я под руководством старшины уже срезал с деревьев пучки зимних опят. Они чуть светлее осенних. Научное название этих грибов «фламмулина». Начинают они расти только после первых заморозков, в ноябре. В морозы они застывают, как леденцы, а как только наступает оттепель, начинают расти дальше. Странно, что местные жители их не собирают и даже не знают про них.

Пока я собирал грибы на разложенную плащ-палатку, другой курсант срезал с березы чагу [69]. Грибов тогда оказалось очень много. Потом мы зачарованно смотрели, как наш командир ловко готовит грибы в большом трофейном казане. Этот казан с плотно подогнанной крышкой точно помещался в трофейный рейдовый рюкзак старшины. Я знал, что рюкзак с казаном нашему командиру достался в первую неделю войны после уничтожения группы «бранденбуржцев» [70]. Наелись мы тогда от пуза. А после грибов, приправленных тушенкой, был вкуснейший черный, как деготь, чай с кусочком сахара.

— На войне как поешь, так и повоюешь, — часто говорил старшина, потомственный охотник из-под Вологды. Помню еще, что, когда он говорил, сильно налегал на «о». А еще старшина учил нас чувствовать природу и сливаться с ней, становясь ее частью.

…Через пятнадцать минут, плотно набив вещмешок, я по асфальтовой дорожке направился к общежитию. Там живут офицеры, чей срок обучения полгода и больше. На втором этаже живет Миша Попов, старший лейтенант из радиоотряда Тихоокеанского флота. Он приехал сюда две недели назад. Почти всю осень мы с ним постоянно работали вместе по вопросам взаимодействия.

Знаю, что в комнате, где он живет, есть электрическая плитка, сковорода и кастрюля, хотя начальство такие вещи и не приветствует — пожарная безопасность и прочее, — но смотрит на это сквозь пальцы.

Поднимаюсь в комнату. Здороваюсь с Мишей и с капитаном в авиационной форме. Его зовут Сергей. Они живут вдвоем. Про жареные грибы я Мише еще три дня назад говорил. Он должен был купить масло.

— Подойдет? — Он показывает бутылку подсолнечного масла.

Я молча киваю, высыпая грибы из мешка.

— Витька, ты чего, рехнулся! — Мишка взлетает с кровати, сидя на которой он читал книгу. — Это же мухоморы! Отравить нас хочешь!

— Да, Миш, только об этом и мечтаю. Это не просто мухоморы, а красные мухоморы. Как говорится, не нравится — не ешь. Мне больше достанется, — спокойно отвечаю я, срезая красную кожицу со шляпок и укладывая их в кастрюлю.

Сергей молча наблюдает за нашей перепалкой с явным интересом.

Содержимое кастрюли быстро закипело на электроплитке. Грибы варятся несколько минут. Потом я, обернув кастрюлю полотенцем, иду в умывальник. Сливаю воду в раковину и набираю новую. После того как отвар слит в третий раз, я высыпаю грибы на раскаленную сковородку. Через несколько минут из комнаты в коридор пошел аппетитный запах лесного блюда.

— Ну, хлеб хоть порежь, чего на меня смотришь, — бросаю я Мишке, ставя на стол шипящую сковороду. Миша и Сергей недоверчиво смотрят, как я начинаю поедать содержимое большой сковороды.

Первым не выдерживает Сергей. Он берет ложку и медленно пробует.

— Вкусно. Вроде даже как на курятину похоже, — говорит он, глядя на Мишку.

— Еще бы. Один из самых вкусных грибов. Им на Руси не только Баба-яга лешего угощала. Всегда его в Вологодской губернии ели. А как правильно приготовить — сами видели. Вообще, красный мухомор еще и лекарственный гриб — используется при лечении многих заболеваний. Да, еще запомните. Когда шляпка гриба сильно выцветшая, его можно с мухомором пантерным спутать, — с набитым ртом поясняю я.

— Эх, была не была. Помирать, так на сытый желудок. — Миша берет ложку и присоединяется к нам.

Сковорода быстро опустела.

Потом мы пили чай с конфетами и печеньем.

После завтрака я, осоловевший от съеденного, иду к себе в казарму. Снова заваливаюсь спать.

Завтра у меня будет тяжелый день. Мне самому предстоит проводить занятия с нашей группой. Вечером нужно будет просмотреть свои старые, еще с института, конспекты. Благо я их взял с собой. Завтра я, как дипломированный востоковед, буду рассказывать ребятам о Корейском полуострове и Дальнем Востоке. Об истории корейского государства, его народе и нынешней военно-политической обстановке.

* * *

После ужина, поставив в известность старшего нашей учебной группы, опять иду в общежитие. Но на этот раз иду не в знакомую комнату. Поднимаюсь на этаж, где живут семейные офицеры — те, кто служит в подразделении обеспечения, и преподаватели.

Захожу на общую кухню. Вижу трех женщин возле кастрюль и сковородок, стоящих на плите. На полу играют трое детей трех-пяти лет. Два мальчика и девочка. В руках