Сложно дышать, тварь?

Цепь обхватила его за горло, я дёрнул на себя и вытащил его наружу. Кричащий пилот полетел вниз и разбился о землю у ног своего шагохода.

Второй заметил угрозу и вытащил револьвер, целясь в меня. Лицо красное от дыма, кашель мешал ему целиться.

Но выстрелить он не успел, просто повис, выронив оружие. Кто-то из снайперов его снял.

Но мы ещё не закончили.

Я зацепился цепями и слёту впрыгнул в люк, сбив с ног третьего, последнего члена экипажа. Приземлился прямо на него и замахнулся кулаком, на который намотались цепи.

И начал бить, пока человек в кожаной куртке пилота не перестал дёргаться.

Ещё не всё. Я ногой задвинул задвижку напольного люка, ведущего из кабины, и затащил туда мёртвого пилота. Сел в кресло, надавил на тугую педаль синхропривода и переключил рычаг АСО, чтобы стрелять самому.

— Ещё не всё, — сказал я вслух.

Я развернулся на месте. Ригга заскрипела от натуги, стрелки манометров бились в красных зонах, всё перегрето. Я одной рукой поворачивал машину, другой направлял орудийные платформы как можно ниже.

Достаточно!

Перебили много наших. А теперь пожрите-ка этого сами!

Я топтался по позициям толстыми ногами шагохода, стреляя из автопушек вниз. Оптика ещё оставалась, я видел, как бойцы Дома Рэгвард отступали.

Ну ничего, вот вам. Это ещё не всё.

В кабине погас свет. Движки начали останавливаться.

Кто-то пробрался в машинное и вырубил их вручную.

Сейчас полезут в кабину. Снизу в люк постучали. Потом раздалось шипение, и внутрь повалил едкий дым, хотя его и так уже хватало. У пехотинцев из Хитланда был при себе термошнур.

Ну удачи воспользоваться им. Я открыл электрокамеру, вырвал из неё свечу духа и швырнул в открытый смотровой люк. Даже если у вас есть пилоты, ничего вы уже не сделаете.

Пора выбираться самому, пока они не прожгли замок.

Я выбрался на морозный воздух.

Зараза!

Там, откуда мы пришли, стоял Катафракт в чёрно-красной расцветке армии Мидлии!

Он целился в меня из главного калибра.

Я прыгнул, зацепившись цепями за орудие. Меня отнесло в сторону, я убрал их и упал в снег. Один из пехотинцев нацелился на меня.

Бах!

Это главный калибр Катафракта. Снаряд взорвался, врезавшись Паладину в плечо. Правая орудийная платформа, с которой я спускался, повисла надо мной. А пехотинца кто-то пристрелил метким выстрелом, он рухнул в снег.

Я поднялся и побежал, перепрыгивая через тела. Кто-то палил по мне, но спасибо выжившим стрелкам, которые меня прикрывали.

Бам-м!

Ещё выстрел!

Катафракт загорелся, его орудия повисли вниз.

За его спиной другая ригга. Это что, мой шагоход? Я узнаю силуэт. Наш Старый Герберт? Откуда он здесь? Он же был в ремонте!

Но это точно он. Уже не было ни метели, ни дыма, я видел его хорошо. Только горел Катафракт, освещая окрестности.

Стрельба прекратилась. Мой шагоход подбирался ближе. А вокруг меня собирались выжившие гвардейцы.

— Как же мало вас осталось, — я сел в снег, чтобы хоть немного передохнуть.

Я оглядел оставшихся.

— Кто теперь старший? — спросил я. — Вы, лейтенант? Я жду отчёт о потерях.

— Будет готов, господин генерал, — неуверенно сказал черноволосый парень в нагруднике штурмовика. На броне несколько свежих отметин. — Больше офицеров нет.

— Повышаю вас до капитана.

Что же у меня голос такой слабый?

Глаза закрывались, я терял сознание.

Нет, ещё рано. Ещё надо много чего сделать.

Устал. И висящий поверх мундира амулет почти не светился, только иногда в нём виднелись искорки.

Старый Герберт остановился рядом с нами и зашипел. Главный калибр ещё дымился, кто-то выстрелил единственным снарядом.

Гвардейцы, императорские и Дома Варга, с опаской смотрели на вылезшего пилота моего шагохода, высокого парня в чёрной шинели и наушниках, которые он повесил на шею. Мой адъютант, и первый пилот моей ригги. А я сначала подумал, что это Ян, они похожи. И обрадовался было.

— Василий Дерайга, — сказал я. — Я уже про тебя забыл.

— Я услышал переговоры, — ответил он дрожащим голосом. — Что вас хотят перехватить в этом месте. И направился следом.

— И тебя не атаковали? — спросил я.

— Они, — неуверенно сказал он. — Они думали, что на их стороне. На стороне деда. Но я… — Дерайга-младший откашлялся. — Но я же давал присягу лорду Яну и обещал ему лично, что присмотрю за вами. Как раз перед боем он нашёл меня и…

— Осмотри технику, — прохрипел я. — И жди дальнейших приказов.

Вовремя он. Но что, он действительно пойдёт против деда? Горящий Катафракт говорил, что да. Хотел бы предать, младшему Дерайга даже не пришлось бы стрелять. Он мог просто подождать, пока меня убьют. Но посмотрим.

Других пилотов у нас нет, придётся даже бросить Паладин. Я пока не в состоянии управлять отдельной риггой, а мне ещё надо командовать.

Среди выживших тот тощий парнишка, что когда-то таскал рацию и был напарником погибшего Сергея. Не ранен.

— Залезай в кабину, — сказал я. — Будешь охранять радиостанцию и следить за радаром. Остальным занять позиции. И перегрузить с Паладина боезапас и топливо на мою риггу. А я отправлюсь к Её Высочеству.

Вход в шахту охраняли, хотя рядом лежали тела пехотинцев из Хитланда и гвардейцы империи. Бой был жёсткий, но внутрь никто не прошёл. Народа внутри полно, все уставились на меня.

— Генерал Загорский вернулся?

— Это он.

— Но где остальные?

Я направился в тень, к сидящей там девушке, что держала в руках фонарик и светила, нажимая на скобу пальцами.

Совсем бледная и уставшая. Увидев меня, Громова поднялась, подошла ближе и обняла.

— Ты жив, — тихо сказала она.

— Да. Теперь надо уходить. Собирайся. У нас много работы.

Внутри было тепло, кто-то разводил костры в стальных бочках. От этого сразу начали болеть замёрзшие части тела. Как я ещё не вырубился? Я не знал.

Только немного посидеть и продолжить.

— Немного отдохни, — Громова помогла мне сесть на стул, стоящий с одним из костров. — Там всё так плохо?

— Ужасно. Но это ещё ничего. Мы ещё им покажем!

— Рома! — ко мне подбежала Мария и уткнулась в плечо, всхлипнув. — Ты жив? А они? Марк, Янек, Валь? Их больше нет?

— Не хорони раньше времени, — сказал я. —