Шрифт:
Закладка:
А пройдет медовый месяц, и перед молодыми во весь рост встанет, говоря по-русски, такая япона мать, какой в Японии никогда и не видели. И начнет выжимать та-ки-е слезы – совсем не романтические…
Это нас в России всю жизнь мучают, показывают и кузькину мать, и япону мать, и всякую прочую мать в перемать, а мы еще и шутки над ними шутим, и до седых волос сохраняем романтические чувства, показываем японцам Чехова, доводя их до романтических слез…
Власти советские отличались исключительной кондовостью, дубовостью и стоеросовостью. Таковыми они были и во времена предперестроечные, в начале 1980-х годов. Так, при Андропове пошла борьба за трудовую дисциплину: в универмагах-гастрономах народные дружинники отлавливали тех, кто отлынивает от работы. Находится, скажем, на больничном, и в то же время по магазинам бегает. В общем же – ничего серьезного, так, демонстрация дубовости. (Что интересно: «либералы-демократы» всегда изображали Андропова, и сейчас изображают, неким «интеллектуалом» : и стихи-то он писал, и вообще… А он, просто-напросто, свой для них человек – вот и всё!).
Однако в те же годы, повсюду, с утра до ночи, изо всех динамиков и радиоприемников – песни артистов итальянской эстрады: Адриано Челентано и Тото Кутуньо, Рафаэлла Карра и многие другие, плюс разные ансамбли. И в «рабочий полдень», и по заявкам, и просто так. Еще и гастроли в битком набитых Дворцах спорта. А тут еще пик популярности Аллы Пугачевой и Юрия Антонова: «Миллион алых роз», «Под крышей дома твоего» («вмиг огорчения любые исчезнут все до одного!»).
Надо сказать, «корпоративные вечеринки» проходили в те времена едва ли не каждый вечер, да еще дни рождения и всякие праздники – дома и на работе. Под Челентано, Кутуньо, «Миллион алых роз» и «Море, море». Самым беззаботнейшим образом! Думаю, нынешние молодые люди с удовольствием обменяли бы все свои электронные прибамбасы на возможность пожить в такой атмосфере.
Так, приплясывая-напевая, и вошли в перестройку.
Тёпленькими вошли…
А итальянская эстрада, уверен, никуда не исчезла. И певцы новые есть : мужественно-романтичные – как Адриано Челентано, неотразимые – как Рафаэлла Карра.
Но как будто её нет. Исчезла.
Почему? Вопрос! Ох, думаю, не такой простой вопрос!..
Выставка Марка Шагала в Русском музее. Впечатление, коротко: грязь, страшная грязь во всех смыслах. У входа продавался «талмуд» о творчестве Шагала, толщиной с кирпич, где наверняка говорилось о «новых горизонтах», им открытых, «новых приемах», «новых взглядах»…
Грязь…
И ведь такие люди после Октября 1917-го проникли во все сферы (да тот же Шагал трудился комиссаром по культуре в своем Витебске!). И везде натворили то же, что Шагал в своих картинах.
Любопытная история произошла со мной при посещении выставки! Заскочил на 2-й этаж, малость заблудился и … оказался перед картинами Кустодиева, Юона… Чистота, красота!
У меня есть ценное рационализаторское предложение. На уровне изобретения. Пожалуй, даже научного открытия!
Дело вот в чем. Сегодня, 5 сентября 2008 года, пошел я утром умываться, кручу кран горячей воды – нет воды. Но я спокоен. Вообще, это здорово, что продержались целую неделю с горячей водой: где-то 28 августа включили (хотя должны 22-го…). А! Двадцать второго и включили – но тут же выключили. Потом включили – выключили, включили – выключили. Это после планового ремонта, официально – двухнедельного.
Большое достижение – двухнедельный ремонт! По закону. До этого всегда был трехнедельный… А! Оно и в этом году оказалось – трехнедельный, и даже больше, но по закону – двухнедельный.
Неделю продержались, дальше пойдем кувыркаться: включили – выключили, включили – выключили… На день, два, на неделю, две. И так до зимы. Потом пойдет чуть лучше – но под Новый год выключат наглухо – и сантехников не найдешь! Традиция!
А еще с отоплением начнется петрушка, но отопление – это отдельная тема, моё открытие касается только горячей воды, что из крана.
Открытие заключается вот в чем : бросить это дело к чертовой матери – раз и навсегда! Всё закрыть, перекрыть; объявить: всё! Кончено, точка. Нет больше горячей воды. Эксперимент закончен! Покупайте тазики, шайки-лейки, грейте воду – мойтесь.
И мучения закончатся. Как у жилконторовцев, сантехников – так и жильцов. Все будут знать: нету – и не будет. Вопрос закрыт. А то ведь как о достижении каком-то объявили: двухнедельный ремонт – вместо трехнедельного! Но вода тут же дырочку нашла…
Всё. Не надо. Не на – до!
Ну, не идет это дело. Вообще, у меня есть подозрение, что власти всегда считали горячую воду для населения – баловством. Потому и дело не идёт. Как там знаменитый юморист, кумир "демократов" заявлял? Не идёт у актера фраза: "Мне в Париж, по делу, срочно!" Не идёт…
Так и тут. Однако, может, получше будет с отоплением и холодной водой – а то ведь и здесь большие проблемы. Бросить на этот фронт освободившуюся армию сантехников!
Ну, а мне за открытие… Ну, хотя бы сотую долю процента (0,01%) от экономического эффекта.
Много? Но я обязуюсь благотворительность проявлять – например, население шайками-лейками снабжать. В разумных пределах, конечно. Но сам, лично – шиковать не стану. Яхты, "Челси" – это не для меня.
Мне бы вот эти заметки издать – чтобы, в частности, об открытии заявить.
Важное ведь открытие. Прошу оценить!
Образец "маленького человека" – Акакий Акакиевич Башмачкин из повести Гоголя "Шинель". Мелкий чиновник из 19-го века. По терминологии 21-го века – офисный планктон.
Жизнь Акакия Акакиевича : работа – дом. На работе – сплошные унижения, несмотря на то, что свое дело он знает и даже любит. Берет работу на дом, и тоже выполняет её старательно и с любовью.
Обед у него не разнообразен, но вполне так ничего: "хлебал наскоро свои щи и ел кусок говядины с луком"… Белки, жиры, углеводы. И даже витамины. Развлечений, правда, никаких: "Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению". Может, и к лучшему : для "маленького человека" любых времён эти развлечения – одни утомления, головная боль, да потеря денег.
"Личной жизни" у Акакия Акакиевича тоже никакой, хотя у него своя комната есть. Мог бы… Ну, да такой уж он был человек, описанный Гоголем.
У современных "маленьких
