Шрифт:
Закладка:
— Могу я задать вам не самый деликатный вопрос? - перехожу к делу. Я увидел и услышал достаточно, чтобы больше не тянуть кота за хвост. Не горю желанием задерживаться в этой конюшне ни одной лишней секунды.
— Олег, мне казалось, вы из той породы мужчин, которые не спрашивают разрешения?
Почему женщины ее склада ума всегда ставят знак равенства между вежливостью и слабостью, а грубость и быковатость превозносят до «сильного мужского характера»? Хотя, о чем это я? Здесь же на лицо типичная история. Что, впрочем, тоже абсолютно мне на руку.
— Вы уже нашли способ решить ваши материально-жилищные проблемы?
Виктория моргает и на несколько секунд как будто «подвисает» над моим вопросом.
Не тороплю - смакую чай и заглядываю в телефон. Там у меня сообщение от Ники - обещает писать так часто, как сможет. Присылает селфи из окна номера гостиницы, в котором их поселили. Вот в чем между ними разница - одна женщина может вид из окна сфотографировать так, что это будет достойно журнальной обложки, а другая не в состоянии даже сыр аккуратно нарезать. Именно поэтому одна носит бриллианты, а другая… Впрочем, ладно.
— Нет, - наконец, выдает Виктория. - То есть, я как раз раздумываю над тем, чтобы взять ипотеку. Это место начинает меня… угнетать.
Изображаю понимающую улыбку.
— Простите, вам, должно быть неприятно… - Она зачем-то начинает суетливо тереть стол бумажной салфеткой. Как будто если избавится от одного старого пятна, ее убогое жилище превратится в роскошный «люкс».
— Выберите себе жилье, Виктория. - Пресекаю ее попытки корчить чистюлю. – Любое, которое будет вам по душе. В хорошем районе с хорошим видом из окна.
— Боюсь, ни один банк не…
— Я все оплачу.
Она снова очень глупо, по-рыбьи, открывает и закрывает рот.
— Вы, должно быть, шутите? - переспрашивает она.
«И это все, на что ты способна?»
Мысленно вздыхаю, потому что по меньшей мере дважды в моей жизни уже были подобные ситуации, но обе девушки точно знали, что лучшее всяких слов благодарности будет старый добрый глубокий отсос.
— Нет, нисколько. - Бросаю взгляд на часы и поднимаюсь. - Разве я не говорил, что сегодня работаю Санта-Клаусом?
Она провожает меня до двери и, только когда я оборачиваюсь, чтобы продиктовать ей свой второй номер, предпринимает слабую попытку физического контакта - притрагивается к моему плечу. Мы обмениваемся взглядами - и Виктория, не получив никаких намеков на инициативу с моей стороны, отступает.
Забавно, что ей даже в голову не пришло поинтересоваться, чего будет стоить моя помощь и как именно все это укладывается в парадигму моего счастливого брака.
— Даже не знаю, что нужно сказать… - мямлит Виктория.
«Я бы очень удивился, если бы ты знала», - мысленно смеюсь над ней, а вслух, изображая понимание, говорю:
— Просто найдите жилье себе по душе.
Делаю пространный жест рукой и удовлетворенно наблюдаю за тем, как она следит глазами за каждым моим движением, словно загипнотизированный кролик. То, что нужно. Она с первого раза жадно заглотила все крючки, но я и не рассчитывал на длительное сопротивление. Это ведь не моя упрямая сильная девочка.
— Любое? - переспрашивает Виктория.
— Абсолютно.
Может показаться, что я сильно рискую, но так может думать только человек, у которого нет за плечами моего богатого опыта. Потому что на самом деле все эти бабенки, мечтающие о богатой жизни, на самом деле о настоящей роскоши не знают, и все их «богато» не уходит дальше большой студии с дорогим декором и таким же дорогим видом из окна. Даже жаль, что не с кем поспорить, что Виктория выберет именно такую. И обязательно чтобы там была большая ванна, из которой она будет делать селфи с бокалом шампанского.
— Я… буду… очень вам… признательна, Олег.
Так и хочется послать на хер свою деликатность и сказать: «Наконец-то ты начала говорить умные и правильные вещи». Но пусть моя новая жертва наслаждается моментом. А вопрос цены мы, конечно, тоже обязательно обсудим. Но потом.
Тем более, у меня сегодня уже назначена другая приятная встреча.
— Буду ждать вашего звонка, Виктория. И пожалуйста - не надо меня провожать.
Она все равно выходит на грязную площадку, и у моего сегодняшнего визита к ней есть хотя бы один положительный момент - мне больше не придется приходить в этот свинарник.
Глава семидесятая: Венера
Мне остается сделать последнее сложное па в последнем акте, когда моя нога предательски «ломается» где-то в районе колена и я, не сумев удержать равновесие, падаю в самом центре сцены.
Ударяюсь затылком так сильно, что несколько секунд не слышу ничего, кроме противного пульсирующего звона в ушах.
Прямо в огромный белый круг света от прожектора.
Он должен был подсветить мой триумф, но становится огромным грязным пятном на моей карьере.
Музыка продолжает играть.
Я пытаюсь подняться, но из моих ног словно вынули все до единой кости. Даже попытка перенести упор на ладони не приносит результата - мое тело беспомощно и абсолютно мне не подчиняется. Единственное, на что я сейчас способна - беззвучно выть и смотреть в безликую темноту зала, над которым не проносится ни звука.
Они как будто замерли и ждут.
Чего? Не заявленного в программке позорного унижения так и не взлетевшей звезды?
Музыка, наконец, стихает.
Я слышу торопливых шелест нескольких пар ног.
— Не шевелитесь, - на ломанном английском с сильным итальянским акцентом говорит женский голос у меня над головой. - Мне нужно осмотреть вашу ногу, сеньора.
— Все в порядке, - пытаюсь сопротивляться я, но как только она кладет кончика пальцев на мое колено, едва ли могу сдержать крик от неожиданной резкой боли.
— Вам нужна медицинская помощь, - безапелляционно заявляет итальянка.
Когда две пары крепких мужских рук перекладывают меня на носилки, я чувствую себя старым сырым бревном - неповоротливой, абсолютно деревянной и совершенно бесполезной.
Это не могло случиться.
Я с трудом поднимаю руки, чтобы закрыть лицо ладонями. Мне нужно спрятаться от внешнего мира. Как в детстве, когда я забиралась в свой «домик» под столом, закрывалась одеялом от внешнего мира и воображала себя маленькой волшебной феей в лесной хижине. Но сколько бы я не пыталась сбежать от реальности - она все равно везде меня настигает.
Сначала за кулисами, где меня обступают другие балерины, и даже в словах сочувствия я слышу плохо замаскированное злорадство. Это жестокий мир, где каждая хочет выбраться на Олимп, потому что это единственная достойная плата за стертые в кровь ступни, разбитые колени, растяжения и сломанные кости. Но только единицам удается ее получить. И до сегодняшнего дня я была одной из счастливиц.
