И все это чтобы по большому счету, повторить то, что было бы и в ответе простому гражданину, смотри как говориться указанное выше. И это очень злило дедушку, раз уж он сегодня добрался уже до тварей.

Раньше это были … бюрократы, неумехи, лица далекие от народа, негодяи, сволочи ... в общем как говорится по нарастающей. Сегодня что-то новенькое – твари, интересно, при получении следующего ответа твари останутся или трансформируются в кого-нибудь типа … подонков? Тем временем бормотавший себе что-то под нос ветеран посмотрел на парня, тот сразу подскочил и произнес.

- Может налить успокоительного дедушка? Тебе нельзя слишком волноваться.

- Не надо ничего, я уже успокоился. – махнул в ответ ветеран, но после паузы продолжил не очень довольным голосом. - Какие же все-таки черствые люди сидят во всех наших органах власти, я имею ввиду в первую очередь тех, кто отвечают на запросы граждан. Если уж меня футболят как старый полуспущенный мяч, то простых граждан что? Даже до ответа дело не доходит, или ответ в две строчки – иди ты подальше и не мешай? Нет, не за такое будущее мы воевали и проливали кровь. Чтобы эти чертовы бюрократы своими действиями, согласно их каких-то непонятных нормальным людям инструкций и актов, гробили честных и невиновных людей? Как там пишут эти бумагомаратели? - он глянул на поднятое им снова письмо и зачитал вслух.

«Не видим необходимости в пересмотре дела, так как все факты, изложенные в нем подтверждены и пересмотру данное уголовное дело, не подлежит».

- Тьфу ты! Тьфу на систему корейского правосудия! Тьфу на всех этих бюрократов, которые варятся в своем котле. И к этому «котлу», где можно и нужно решать все вопросы, простые граждане похоже имеют мало шансов добраться. Теперь я совсем не удивлен несправедливым приговором по отношению к ЮнМи. - ветеран, сказав это, задумался.

- И что мы будем делать? – осторожно спросил ЧанМи.

- Мы? – отошел от дум дедушка. - Мы вот как поступим, я сейчас съезжу в пару мест, кое с кем поговорю, может еще заеду к кому-нибудь из этих … бюрократов. Меня отвезет наш шофер. Ну, а ты съезди … в тюрьму Анян. Посети ЮнМи, подбодри ее там, скажи, что я занимаюсь ее делом. И кстати подарок ей вручи!

- Как его вручать? Он и так уже по факту у нее. – пробурчал внук.

- Ну вручи как-нибудь, придумай ты парень умный. Да, кстати, хоть немного отвлеки меня от этих … тварей, расскажи, как вам с этим Чхой ДжунЁном удалось договориться?

- Да папа все решил! – улыбается парень. - Сначала тот ни в какую не хотел продавать нам эту гитару, но после того как мы его убедили что это хорошая сделка, он с нами согласился, в общем им самим выбранная в Испании гитара уже доставлена в Корею и сейчас у нас, также он получил хорошую денежную компенсацию, ну и думаю, что твоя личная просьба, все это вкупе заставило этого молодого человека в конце концов согласиться с нашей скромной просьбой. Он готов передать в дар, свой редкий шестиструнный инструмент госпоже Пак ЮнМи, и подписал уже все нужные для этого документы. Знаешь, оказывается такие редкие инструменты, какой к примеру, является эта гитара, имеют специальный паспорт, где в том числе вписаны и имена всех предыдущих их владельцев. Кстати, прибывший из Испании на замену инструмент, также имеет такой паспорт. Единственная просьба этого господина, это автограф ЮнМи, он просит ему в этом посодействовать. Хочет, чтобы на его новой гитаре Агдан оставила свой именной автограф для него, о чем он с ней ранее, правда еще по старой гитаре договаривался.

Пауза, парень улыбается и продолжает.

- И еще, это уже его личная просьба и к ЮнМи, и к администрации тюрьмы и к нам. Если получится, то он сильно просит, чтобы на новой гитаре ЮнМи не только оставила свой автограф, но и исполнила бы любую свою песню. Для него в идеале было бы если после этой песни она расписалась на инструменте, и при этом лично поблагодарила господина Чхой ДжунЁна, в общем хочет такой вот видеоролик с песней, автографом и благодарностью ЮнМи, в этом случае он даже готов отказаться от половины ... компенсации. В этом заключается огромная просьба, уже бывшего владельца гитары ЮнМи.

МиРеу подумав отвечает.

- Ну насчет снятия на видео песни и благодарности от ЮнМи я могу поговорить с администрацией тюрьмы, думаю госпожа НаБом мне не откажет, сейчас я ей позвоню. А вот захочет ли сама ЮнМи это делать, ты переговори с ней сам. Пусть будет так как она и решит, но она вроде девушка разумная, думаю скорей всего не откажет.

- Хорошо дедушка. – почтительно отвечает ЧанМи. – Что-то еще?

- Да. – говорит ветеран. – Когда поедешь к ней в тюрьму то прикупи по дороге каких-нибудь сладостей для ЮнМи и ее подруг, сам говоришь, что наш скромный сладкий подарок всем очень тогда понравился. Жалко только, что мои французские друзья уехали, а то они могли сделать что-то и посущественнее. Но ты сам подумай, чем можно угостить молодых девушек, тем более сидящих в тюрьме, думаю сообразишь. Скажи ей что это от меня, так, скромная нагрузка к основному подарку, в знак восхищения ее талантами. Так что давай, за дело внук. И помоги мне одеть пиджак с наградами, чувствую сегодня придется ими позвенеть, глядишь в голове у какого-нибудь чиновника что-то и прочистится, уже хорошее дело сделаю.

Парень помогает одеть дедушке его «наградной» пиджак. После чего они выходят из дома. На журнальном столике остаётся сиротливо лежать раскрытый конверт и небрежно брошенное официальное письмо.

Сеул. Поздний вечер того же дня, недалеко от тюрьмы Анян, которую недавно покинул ЧанМи выполнив все поручения деда.