Холодный ветер, холодная влажная земля и холод в сердце, вот и всё, что Кира обрела в заветной долине, на встречу с которой возлагала такие надежды. Для человека, благополучно вырвавшегося из двенадцатилетнего плена, состояние её психики, наверное, можно было счесть откровенно неадекватным. Мысли, бродившие в этот ранний час в её голове, были отнюдь не радужного свойства, напротив, со дна её души поднималась горечь, и горло сжималось от острого чувства обиды на свою судьбу. Да, двенадцать лет – это целая вечность, особенно, когда нет надежды на спасение, но Кира всё же смогла пережить этот ужас и вернуться. Вот только стоило ли возвращаться? Как жить дальше одинокой женщине, потерявшей по милости подлого паука Ксантипы двенадцать лет своей жизни?

Пока Кира была в плену, ей даже в голову не приходило, думать о будущем, наоборот, чтобы не свихнуться, ей пришлось с корнем выкорчевать даже жалкие ростки надежды на это самое будущее. Возможно, только это и позволило ей выжить. Надежда делает нас слабыми, она умудряется оставлять лазейку для чуда даже в самой безвыходной ситуации, отнимая тем самым у нас способность взять судьбу в свои руки и посмотреть на мир без розовых очков. А Кире жизненно необходимо было сохранять твёрдость и здравомыслие, ведь на ней лежала ответственность за сына.

Что ж, её миссию по спасению Мартина, похоже, можно было считать завершённой, сын благополучно выскользнул из лап Ордена, не превратился в бездумного исполнителя гнусных приказов Ксантипы и сохранил свою человеческую сущность. Да, защитить психику будущего Творца от неприглядной правды о его отце Кире так и не удалось, но она была уверена, что Атан-кей сумеет помочь своему ученику, когда узнает о проблеме. Так отчего же победительнице было так горько? Может быть, ей хотелось признания заслуг или хотя бы благодарности со стороны спасённого мальчика? Или она подсознательно ожидала, что дочь будет счастлива снова обрести свою маму?

Кира вздохнула и обвела тоскливым взглядом чёрные бесформенные кляксы густых крон на фоне светлеющего неба. Нет, не стоило себя обманывать, ничего она уже не хотела и не ждала от этой жизни ничего хорошего. Без Семёна всё остальное сделалось настолько мало значимым, что даже не стоило её переживаний, и освобождение тут ничего не изменило. У Киры по-прежнему не было будущего, всё, что у неё оставалось ценного в этой жизни – это воспоминания. Не стоило себя обманывать, этим утром она отправилась в заветную долину именно за воспоминаниями, а ещё в надежде как прежде установить некую мистическую связь с Семёном. Верила ли Кира, что с помощью дурацкой пирамидки действительно сможет почувствовать его присутствие? Возможно, она просто убедила себя, что это возможно, раз уж у неё раньше получалось. Так или иначе, долина снова открыла свои объятья незваной гостье.

Впрочем, о каком-либо гостеприимстве говорить не приходилось. Заросший колючими кустами луг ничем не напоминал приветственную ковровую дорожку, скорее уж, колючую проволоку, предназначенную для того, чтобы отпугнуть чужаков. А чернеющий вдалеке бурелом, некогда бывший прелестной рощицей, только злостный оптимист мог бы счесть привлекательным местом для прогулки. И разумеется, на то, чтобы отыскать среди этих зарослей остатки сложенной двенадцать лет назад пирамидки, нечего было и надеяться. И всё же какое-то необъяснимое упрямство таки заставило Киру прорваться сквозь колючки и углубиться в лесные дебри.

Как ни странно, её поиски увенчались успехом, хотя остатки пирамидки, над демонтажом которой в своё время усердно потрудился Семён, были едва видны под толстым слоем мха. Кире повезло, что в этом месте деревья волшебным образом расступались, образуя что-то вроде небольшой полянки. Всё пространство вокруг остатков пирамидки было усеяно мелкими белыми цветочками, что было весьма кстати, поскольку на бывшем лугу цветы больше не росли. Кира сочла это за добрый знак и быстренько нарвала целый гербарий для венка, отчего-то ей хотелось в точности исполнить старый добрый ритуал установления контакта с загробным миром.

Венок получился каким-то куцым, то ли цветочки были слишком невзрачными, то ли Кира слишком спешила. Так или иначе дело было сделано, она опустилась на колени у подножия пирамидки и пристроила на замшелом камне своё скромное подношение. Тянулись минуты, но ничего не происходило, та магия, что раньше позволяла Кире прикоснуться к душе любимого мужчины, теперь перестала действовать. Она попробовала закрыть глаза и думать о Семёне, даже что-то говорить, обращаясь к покойнику, но и это не помогло, она больше не ощущала отклика.

– Дура, тебе не сюда нужно нести цветы,– Кира наконец не выдержала и сгоряча зашвырнула венок в кусты,– тебе отлично известно, где покоится его тело. Страшно спускаться в склеп? Ну так постой у входа, может, там он тебе ответит.

Колебания на этот раз были недолгими, Кира зажмурилась, и через секунду шум ветра в кронах кладбищенских дубов зазвучал в её ушах подобно органу. Увы, изменения, обезобразившие заветную долину, не обошли своими трудами и это скорбное место. Плющ, который раньше окутывал склеп Семёна ярко-зелёным покрывалом, теперь почти зачах, и сквозь сухие ветки стало видно толстые прутья решётки. Вот только если раньше на решётке висел внушительного вида замок, то сейчас проржавевшая рама покачивалась на одной петле, издавая зловещий скрип. От этого звука Кире сделалось не по себе. Богатое воображение сразу нарисовало ей картинку отвратительного монстра, взламывающего решётку склепа, чтобы добраться до тела свеженького покойника.

– Что за бредовые фантазии,– одёрнула себя паникёрша,– мало ли, что могло случиться за двенадцать лет,– она осторожно отодвинула решётку и прислушалась, пытаясь различить посторонние звуки из-под земли. Как назло, именно в этот момент противные дубы, словно сговорившись, принялись раскачиваться под порывами ветра, заполняя всё пространство кладбища заунывным воем и напрочь заглушая иные звуки. – Нечего тут торчать,– скомандовала себе Кира, стараясь задавить поднимающийся из живота страх,– либо спускайся, либо вали отсюда. Чего ты хочешь услышать? Сплетни мумий?

Сарказм оказался довольно действенным лекарством от страха, Кира быстренько сварганила магический огонёк и полезла вниз по ступенькам. Нет, трупов она не боялась, но увидеть истлевшие останки, которые когда-то были телом Семёна, ей всё-таки было жутковато, а потому её шаги делались всё более осторожными и нерешительными.

– Я только попрощаюсь,– принялась уговаривать себя отчаянная женщина,– можно даже не подходить близко, остаться у лестницы. А в следующий раз я вообще не полезу вниз, но сейчас мне нужно его увидеть хоть одним глазком.

Уговоры помогали слабо, но шаг за шагом Кира всё же продвигалась к заветной цели. Наконец лестница кончилась, и язычок пламени затрепетал, выхватывая из тьмы постаменты с останками покойников. Не сразу Кира решилась обратить свой взор в сторону постамента, на котором двенадцать лет назад обнаружила тело Семёна, а когда всё-таки решилась, то не смогла удержаться от крика. Постамент был пуст и покрыт толстым слоем пыли.