— Мы сейчас вызовем его сюда. — Она быстро схватила трубку. — Какой у него номер?

— Мы теряем время.

— Я спрашиваю, какой у него номер.

Я нашел номер в моей записной книжке. Она набрала его, и Себастиан поднял трубку после первого же гудка. Должно быть, сидел у телефона.

— Мистер Себастиан? Говорит Рут Марбург. Мать Стивена Хэкетта. Я у него в доме в Малибу и очень хотела бы вас видеть… Да, сегодня же вечером. Точнее, немедленно. Как быстро вы сумеете сюда добраться? Прекрасно, жду вас через полчаса. Надеюсь, вы не подведете?

Она повесила трубку и посмотрела на меня спокойно, почти нежно. Руку с телефонной трубки она не сняла, словно держала ее на пульсе Себастиана, чтобы управлять им на расстоянии.

— Неужели он стал бы впутываться в такое дело вместе с дочерью? Нет, не может быть. Хотя я знаю, Стивен не всегда пользуется любовью своих служащих.

— А кто пользуется ею всегда, миссис Марбург?

— Не уходите от ответа. Я задала вам вопрос.

— И я отвечаю: нет. У Себастиана на это не хватит смелости. И по правде говоря, он просто боготворит вашего сына.

— Почему? — удивилась она.

— Из-за денег. Он неравнодушен к деньгам.

— А вы уверены, что он не подучил свою дочь?

— Уверен.

— Тогда что, черт возьми, она надумала?

— По-моему, она восстала против всех, кто старше тридцати. Ваш сын оказался самой крупной и самой досягаемой мишенью. Хотя сомневаюсь, что она сама выбрала мишень. Скорее ее подбил на это Дэйви Спеннер.

— Чего он хочет? Денег?

— Я еще не разобрался, чего он хочет. Вы случайно не знаете, нет ли какой-нибудь связи между ним и вашим сыном? Может, у них личные счеты?

Она покачала головой и попросила:

— Расскажите, что вам известно о нем.

Вкратце я пересказал ей то, что мне удалось узнать про Дэйви Спеннера: сын сезонного рабочего, сирота с трех или четырех лет, попал сначала в приют, потом к приемным родителям; со скандалом был выставлен из средней школы, бродяга-подросток, угонял автомобили, отсидел срок в тюрьме, кандидат в более серьезные преступники, возможно, не совсем психически здоров.

Рут Марбург посмотрела на меня с некоторым подозрением.

— Вас послушать, так получается, вы почти сочувствуете ему.

— Так и есть, — признался я, хотя спина у меня все еще побаливала. — Дэйви Спеннер не сам дошел до этого.

Она ответила мне с нарочитой грубостью:

— Не делайте из меня дуру. Знаю я этих психов. Они вроде той собаки, что кусает руку, которая ее кормит.

— У Спеннера раньше были какие-то контакты с вашей семьей?

— Нет, насколько мне известно.

— Но у девушки были.

— Только не со мной. С Гердой, женой Стивена. Девчонка увлекалась иностранными языками или притворялась, что увлекается. Прошлым летом Герда взяла ее под свое крылышко. В следующий раз будет разборчивее, если семья уцелеет.

Казалось, мы целую вечность сидим в этой комнате. С книжными полками по стенам, с наглухо задрапированными окнами, она напоминала подземный бункер, отрезанный от мира.

Должно быть, Рут Марбург это поняла или разделила мое чувство. Она подошла к одному из окон и раздвинула портьеры. Мы увидели неровную линию огней вдоль побережья.

— Я все еще не верю в то, что случилось, — сказала она. — Стивен всегда был так осторожен. Собственно, поэтому у них и нет слуг.

— А что собой представляет Лупе?

— Мы относимся к нему не как к слуге. Он ведь управляющий поместьем.

— Ваш друг?

— Не совсем так. Мы в добрых отношениях.

— Могу я поговорить с Лупе?

— Не сейчас. Ему порядком досталось.

— Требуется доктор?

— Да, я собираюсь пригласить. — Она повернулась и всмотрелась мне в лицо, словно сама была поражена вдруг вспыхнувшей в ней злобой. — Вам не следует вмешиваться в то, что вас не касается. Я наняла вас, чтобы вы вернули моего сына живым.

— Вы меня еще не наняли.

— Не захочу и не найму. — Она вновь отвернулась к окну. — Что он не едет? — Она так стиснула руки, что пальцы хрустнули.

Будто услышав этот хруст или почувствовав ее нетерпение, тут же появился Себастиан. Фары его большой машины осветили подъездную аллею, обогнули темное озеро и остановились под прожекторами.

— Однако вы не спешили, — бросила ему миссис Марбург, встретив Себастиана в дверях.

— Извините, пожалуйста. Когда я уходил, мне позвонили. Я не мог не взять трубку.

Себастиан не скрывал сильного волнения. Он был бледен, глаза горели. Он перевел взгляд с нее на меня.

— Что случилось?

— Входите, сейчас я вам расскажу, что случилось, — мрачно отозвалась Рут Марбург. Она провела нас в библиотеку и с видом тюремного надзирателя заперла за нами дверь. — Ваша драгоценная доченька похитила моего сына.

— Что вы хотите этим сказать?

— Она прикатила сюда со своим дружком-бандитом. Его она спрятала в багажнике. Ударила нашего управляющего монтировкой по голове. Вошла вместе со своим приятелем в дом, вывела Стивена, посадила его в машину и укатила.

— Но это же безумие!

— Однако так все случилось.

— Когда?

— Как раз перед заходом солнца. Где-то около половины шестого. А сейчас уже больше восьми. Хотелось бы знать, что вы намерены предпринять по этому поводу?

— Что угодно. Я готов на все.

Хлынул поток слез, так долго сдерживаемых. Себастиан вытирал их тыльной стороной ладони и стоял, покачиваясь, закрыв лицо руками.

— Вы уверены, что это Сэнди?

— Да. Моя невестка хорошо ее знает. В сущности, мистер Арчер предупредил нас, что нечто подобное может случиться. Это и дало мне основание вызвать вас. Я хочу, чтобы мистер Арчер помог вернуть мне моего сына.

— Это значит, — объяснил я Себастиану, — что мы с вами можем оказаться противниками. Ваша дочь — соучастница серьезного преступления. Боюсь, мне не удастся оградить ее от возможных последствий.

— А мне хотелось бы, чтобы вы объединили свои усилия с мистером Арчером, — обратилась к Себастиану миссис Марбург. — Например, если вы что-то услышите от своей дочери, вы должны немедленно передать это мистеру Арчеру.

— Конечно. — Он кивнул несколько раз. — Обещаю сотрудничать с ним. И благодарю вас… благодарю за доверие.

Она отослала его домой.

— Ну, — сказала она, когда он уехал, — не кажется ли вам, что это он подговорил ее?

— Вы сами знаете, что нет.

— Не отвечайте за меня! Люди способны на все. Даже самые милые люди, а уж он к таким никак не относится. — И добавила: — Я, кстати, тоже, если на этот счет у вас есть сомнения.

— Мы теряем время.

Последнее слово она оставила за собой:

— Ваше время принадлежит мне. Когда будете уходить, окажите любезность, попросите моего мужа принести