– Во имя Отца и Сына и Святого Духа пропустите нас сейчас же! – потребовал другой монах. – Или не боитесь вы кары Божьей за то, что препятствуете слугам Его и Церкви христианской?

Нищих к тому времени стало больше, уже около десятка, и вся эта толпа разразилась хохотом, услышав эти слова.

– Глядите-ка, да он нам еще угрожает! – выкрикнула какая-то старуха в цветастом платке и, подойдя ближе, замахнулась на монаха клюкой. – Ну, ты, дьяволово отродье, захлопни пасть, пока я не прошлась своей подружкой по твоим зубам. Сдается мне, после такого тумака у тебя их останется едва ли больше, чем у меня. – И она рассмеялась, обнажив беззубые десны.

Монах попятился, осеняя себя крестом.

– Гляди, крестится! – подбежал один и, сорвав с шеи монаха распятие, стукнул его перекладиной по лбу. – А вот тебе еще один крест, но если этого мало, я засуну эту деревяшку тебе между ягодиц, а потом дам хорошего пинка под зад.

– Что, крыса, хочешь пинка под зад? – подскочил к монаху карлик с толстыми губами и большим носом. – Так она глубже войдет в твое святое нутро. А может, хочешь ты? – поглядел он на другого монаха, потом на третьего. – Или ты?

– Да эти святоши никак с добычей! – воскликнул Лувар, при свете луны разглядывая Эльзу. – Скажите на милость, они тащат эту пташку в монастырь на утеху! А кто же будет звонить полночь, ведь за такой работой немудрено проспать заутреню?

Дружный хохот послышался вслед за этим. Арно поглядел на пленницу, засмеялся:

– А вот нам это не грозит, посему эту дочь Евы по праву будем считать нашей добычей, не так ли, братья?

Нищие мигом одобрили такое решение атамана.

– Похоже, святые отцы не согласны с таким поворотом дела? – повернулся Арно к монахам. – Не вижу ваших кивков и слащавых улыбок, слуги антихриста.

– Да они, кажется, и руки не торопятся убрать.

И Лувар огрел дубинкой одного из монахов, державшего Эльзу справа. Тот, взвыв, мгновенно отпустил жертву. Эльза немедля вытащила кляп. Второй монах, хлопая глазами, продолжал держать пленницу слева. Недолго думая, Лувар стукнул его дубинкой в лоб. Монах, поняв наконец, чего от него хотят, схватился за голову.

– Вот так будет лучше, – объявил Арно и протянул руку Эльзе. – Иди ко мне, милая, клянусь копытом дьявола, с нами тебе будет веселее, нежели с этими олухами. Да и что хорошего ты увидишь в монастыре, кроме икон с размалеванными бородатыми рожами блаженных и постных физиономий этих вот слуг сатаны?

Эльза с готовностью исполнила просьбу атамана. А тот прибавил:

– Лувар, кажется, мы обошли третьего святошу? А ну-ка, дай ему тумака, а если его друзья не поймут, то добавь и им по хорошей порции.

«Третий святоша» растерялся, не зная, как поступить. Что они теперь скажут патрону?

– Я пожалуюсь инквизитору! Он обрушит на ваши головы проклятия! Вам грозит отлучение от церкви!

Громкий хохот послужил ответом на эти слова. Лувар подошел ближе и ударил монаха в живот. Тот согнулся и тотчас получил пинок под зад; упал, встал, возвел крест, вновь пригрозил проклятием и побежал прочь. Двое других спешно последовали за ним.

Все стихло. Люди молча смотрели на вожака и «добычу» рядом с ним. Кое-кто уже был в курсе дела. Все ждали, что скажет Бычья Голова. А он оглядел их, своих друзей и соратников числом уже более двадцати, и, взяв Эльзу за руку, объявил:

– Эта женщина принадлежит моему другу, которому я обязан жизнью своего сына. Рыцарь этот ушел на войну и просил меня присмотреть за его дамой. Мне было грустно и больно… Я ушел бы вместе с ним, но у меня только один глаз, а второй я потерял при Пуатье.

– Это мы знаем, – раздались голоса. – А кто она, эта ночная путница? Скажи нам, Баллед!

– За ней охотятся монахи как за еретичкой, под которой они мечтают развести костер. Они выследили-таки ее, но Содону рано потирать руки: добыча ускользнула у него из-под носа. Однако зверь не успокоится и будет продолжать преследование. Я поклялся рыцарю, что не дам в обиду эту женщину, и сдержу слово! Отныне она будет с нами. Она станет одной из нас, и никакая ищейка уже не доберется до нее!

Нищие кивали, одобряли, с уважением глядели на Эльзу. Карлик даже подошел ближе и протянул руку. Кто-то крикнул:

– Подумаешь, еретичка! Человек, как и мы, и всё тут, а на остальное плевать!

Баллед продолжал, свирепо вращая глазом:

– Горе тому, кто посмеет обидеть эту даму: она мне все равно что сестра, а может быть, даже дочь. Для вас она теперь тоже сестра, и вы обязаны охранять ее, как… как то, что болтается у вас между ног.

– Ха-ха-ха! – разразилась смехом старуха, хлопая себя по бедрам. Вслед за ней захохотали все, по достоинству оценив шутку атамана. А он, повернувшись к Эльзе, улыбнулся:

– Ну как, красавица, нравится тебе мое предложение? По душе ли тебе такая компания или ты предпочитаешь подвал инквизитора с инструментами для пытки? Мы тоже живем в подвалах, но там нет ни дыбы, ни плетей, и никто не будет пытать тебя ни водой, ни голодом. Конечно, среди моих молодцов мало красавцев, все больше уроды и калеки… – Помолчав, он оглядел свое воинство. Ему ответили смехом, стуком костылей и незлобными выкриками. – …Но у каждого из них доброе сердце и бесхитростная улыбка, не то что у твоих недавних конвоиров. А потому новые друзья полюбят тебя как родную, как одну из них; ты ведь не барского покроя и выросла на земле, а не в покоях дворца. А сейчас идем с нами, мы покажем тебе развалины, где мы живем. Там был когда-то дворец, но он рухнул, остатки достались нам. Это совсем рядом, у кладбища, в тупике Венеции… Но скажи, как ты им попалась? Ла Ривьер предупреждал ведь тебя, а ты все-таки вышла из дома.

Эльза объяснила, как это случилось.

– Что ж, идем к твоему аптекарю, – постановил Арно. – Правда, там владения Рыжего Пса, ну да он поймет меня, благо мы с ним в дружбе.

И они небольшой группой направились в квартал Святых Невинных.

Глава 20

Казнь

Мысль о мщении не давала покоя Аселену. Дождавшись возвращения капеллана (тот задержался в Париже), поваренок поспешил к нему. Вести оказались неутешительными.

– Теперь она как пить дать сбежала в лес, – заявил Аселен.

– Почему в лес? – удивился капеллан.

– Там ее логово, мне