письмом из больницы. — Ты можешь порвать остальное.

Его стальные глаза сверкнули триумфом.

— Но тебе нужно избавиться от мысли, что ты попал в ловушку брака, — быстро добавила я. — Я не оставлю тебя и не уйду, если у нас возникнут проблемы. Я не из тех, кто останется в несчастном браке, так что тебе лучше взять себя в руки. Но я уйду, если ты когда-нибудь изменишь — я перестану уважать тебя, и себя, если останусь.

Он склонил голову набок.

— Ты думаешь, я бы когда-нибудь тебе изменил?

Я не думала так по той причине, что это заставило бы его почувствовать себя своим отцом-прелюбодеем…

— Нет. Я не верю, что ты так унизишь себя и меня. Что хорошо для тебя, потому что я бы без колебаний ошпарила твой член кипятком, если бы ты когда-нибудь изменил мне.

Дейн поморщился.

— Мстительная. Мне это нравится, — он преодолел последние сантиметры расстояния между нами. — Тебе никогда не нужно беспокоиться, что я изменю тебе, Виена, — он наклонил голову и поцеловал мою шею. — Этого никогда не случится, — он запечатлел поцелуй еще один поцелуй на шее. — Ты — единственная, когда я хочу. Ты — единственная, кого я когда-либо хотел, — он провел своими губами по моим. — Поняла?

— Поняла.

— Хорошо, — промурлыкал он.

Я потянулась поцеловать его, но он запустил одну руку в мои волосы, а другой обхватил мое горло, удерживая меня на месте. Я ахнула и вцепилась в края его рубашки. Мой пульс начал учащаться, импульсы похоти начали накапливаться и потрескивать в воздухе между нами.

Его пристальный взгляд скользнул по моему лицу, прослеживая каждую линию, изгиб, черту, веснушку.

— Все в тебе принадлежит мне, — прошептал он.

Я облизнула губы, когда его взгляд опустился на мой рот. Но он не наклонился и не прижался к ним, как я ожидала. Вместо этого он нежно поцеловал уголок моего века. Это было мило, конечно, но я хотела, чтобы его губы оказались на моих.

Я нуждалась в этом.

Он провел губами по моим векам, а затем начал осыпать поцелуями мои скулы. Каждое прикосновение было легким, как перышко. Он слегка прикусил мой подбородок, пробуждая каждое нервное окончание и подпитывая сексуальное напряжение, которым был заряжен воздух.

Я погрузилась в этот момент, расслабляясь и позволяя своему телу стать податливым рядом с его. От его низкого рычания мои соски напряглись, кровь застучала в венах.

Его возбужденный член впился в мой живот. Но он не прижимался ко мне. Не целовал меня требовательно. Он остановился в сантиметре от моих губ, пристально глядя мне в глаза, ничего не скрывая. Предвкушение пронзило меня. мучительно сжав внутренности.

Я пососала его нижнюю губу. Он сжал мое горло и отстранился. Ладно, я получила его сообщение. Я должна была подчиняться ему. Но меня это не злило, мне нравилось, когда он командовал. Словно он делал мне подарок. Словно он хотел этим что-то сообщить и не желал, чтобы его прерывали.

Я приоткрыла губы в приглашении, надеясь, что он примет его. И он сделал это. Дейн погрузил язык внутрь и провел им по внутренней стороне моей верхней губы, но затем снова отстранился. Я подавила желание притянуть его, зная, что это ни к чему не приведет. Словно в награду за это, он нежно пососал мой язык. Сначала медленно, затем быстро, затем снова медленно, увеличивая интенсивность.

Затем, наконец, он засунул свой язык мне в рот и заскользил им по моему. Он не спешил. Это был поцелуй, как в замедленной съемке. Он медлил. Испытывал. Смаковал. Целовал так, словно я была десертом, которым он хотел насладиться в полной мере.

Это было чувственно. Пошло. Волшебно. Он превратил поцелуй в гребаное искусство, погрузив меня в водоворот сладостных ощущений; сосредоточив мое внимание на нем. Я чувствовала только его рот и руки. Ощущала его вкус. Вдыхала опьяняющий запах одеколона, которым он пользовался. Мои мысли были сосредоточены только на нем, освобождая меня от всех забот. Казалось, что весь мир исчез, и был только он.

Он грубо повернул мою голову, посылая по моему телу укол боли и приятную дрожь. Затем впился в мои губы. Его поцелуй был медленным, влажным и ленивым, но при этом жарким. В нем, как и всегда, чувствовалось доминирование.

Его губы были такими мягкими, теплыми и умелыми, пока он умело руководил мной. Мое дыхание стало прерывистым, и я почувствовала, как румянец залил мою грудь, шею и лицо.

Его хватка на моем горле оставалась властной и собственнической. Его большой палец время от времени пробегал вверх и вниз по моей шее. Боже, я не думал, что моя кожа может быть настолько чувствительной.

Все ощущалось иначе. Каждое скольжение его языка, каждое покусывание, каждое прикосновение его губ, каждое движение его пальцев в моих волосах.

Я попыталась углубить поцелуй, но он сжал руку на моем затылке достаточно сильно, заставив меня вздрогнуть. Он едва себя сдерживал. Я чуть не зарыдала. Мое тело бурлило гормонами, желая получить сексуальную разрядку. Жаждя большего. Мне это было необходимо.

Но он не дал мне этого. Он провел языком по моей губе, продлевая пытку. Заставляя меня просить еще одного поцелуя. Заставляя требовать иных действий.

Целая куча эмоций захлестнула меня. Предвкушение. Удовольствие. Волнение. Желание. Нужда. Я больше не могла выносить его поддразниваний. Не могла.

— Дейн, — прохрипела я, мой голос был пропитан отчаянием.

Он зарычал и накрыл мой рот своим, погружая язык внутрь. Его поцелуй был подобен пороху, брошенному в открытое пламя. Атомный взрыв необузданной потребности воспламенил нас обоих.

Он целовал меня страстно, грубо и жадно, что я не могла дышать. Но нам это и не было нужно. Он дышал мной. Я дышала им.

Мой разум и тело были опьянены ощущениями, эндорфины переполняли меня. Все мое тело бурлило похотью. Я не знала, как справиться с этим.

Мы тянули и дергали друг друга за одежду, срывая ее. Мы оба вышли из-под контроля. Оба были во власти порочной сексуальной потребности, которая требовала утоления.

Все еще жадно целуя, он прижал меня