Я села, сжав рукой спинку дивана. Мне было нехорошо. Казалось, я вот-вот упаду в обморок. Или меня сейчас стошнит. Я подбежала к боковой двери, которая вела в коридор, и вихрем помчалась в свою комнату.

– Миледи?! – воскликнула Элоиза, когда я пулей пролетела мимо нее в ванную, чтобы вывернуть все, что сегодня съела, прямо в унитаз.

Я стояла, склонившись над унитазом, и в перерывах между приступами тошноты выла от ярости, душевной пустоты и усталости.

– Избавьтесь от всего лишнего, – прошептала Элоиза, державшая наготове влажное полотенце. – Я вам помогу.

Она опустилась сзади меня на колени и обняла чуть ниже талии. Ее нежные руки подействовали на меня успокаивающе.

– Мне даже не представить, каково это оказаться на вашем месте. Все вас судят, все постоянно чего-то от вас хотят. Но когда вы здесь, можете кричать и плакать сколько душе угодно. Договорились? Мы все преодолеем.

Я повернулась и, горько всхлипывая, уткнулась ей в грудь. Элиза не проронила ни слова. Она просто крепко держала меня, пока я пыталась выпустить из себя всю горечь разочарования.

– Спасибо тебе, – с трудом отдышавшись, проронила я.

– Не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам. Скажите, а у вас еще остались дела на сегодня?

– Мне надо встретиться с Генри. Чтобы сделать ему предложение.

Если Элоиза и удивилась, то даже виду не подала.

– Что ж, дело прежде всего. Давайте-ка умоем лицо.

И я начала медленно готовить себя к первому шагу в другую жизнь.

Глава 31

Элоиза помогла мне прийти в себя, и когда я подошла к комнате Генри с плоской деревянной коробкой в руках, то выглядела вполне величественно. И точно так же, как перед объяснением с Кайлом, я напомнила себе, что это еще не самый плохой вариант. Генри станет мне верным и ласковым мужем, и хотя общение с ним было несколько ограничено языковым барьером, это отнюдь не означало, что наша жизнь не будет счастливой.

Дверь открыл лакей, который почтительно провел меня внутрь. Генри сидел за столом над раскрытыми книгами, рядом стоял кувшин с холодным чаем. Увидев меня, Генри живо вскочил с места и радостно мне поклонился:

– Привет сегодня!

Я улыбнулась и подошла поближе:

– Привет, Генри. – Поставив коробку на стол, я обняла Генри, и он просиял от моей ласки. – А чем ты занимаешься?

Я потрогала его книги, посмотрела на открытую страницу. Ну конечно же, он занимался английским, причем без посторонней помощи. Генри схватил тетрадь и гордо продемонстрировал мне:

– Я вам пишу. Можно прочесть?

– О да, пожалуйста.

– Хорошо, хорошо. – Генри сделал глубокий вдох и лучезарно улыбнулся. – «Дорогая Идлин. Я знаю, я плохо говорить, но я думать о тебе каждые дни. Мои слова пока не такие хорошие, но мое сердце… – Генри приложил руку к груди, – чувствует то, что нельзя сказать. Даже по-фински я говорить их плохо. – Он рассмеялся над собой и пожал плечами, а я улыбнулась. – Вы имеете красоту, талант, ум, и вы милая. Я надеюсь суметь показать, как хорошо о вас думаю. А еще много поцелуев».

Я не могла не рассмеяться, а Генри, который был счастлив видеть меня в хорошем настроении, заливисто расхохотался.

– Все работаю, – положив тетрадку, сказал Генри. – Хм… надо позвать Эрика?

– Нет, – ответила я. – Только ты.

Похоже, общение со мной без переводчика его изрядно нервировало. Хотя у нас получалось гораздо лучше, чем раньше. Генри кивал, то и дело потирая руки, чтобы дать выход нервной энергии.

– Генри, я тебе нравлюсь?

Он кивнул:

– Да. Очень.

– Ты мне тоже нравишься.

– Хорошо! – улыбнулся он.

И я снова не выдержала и рассмеялась. Вот видишь, Идлин, все будет замечательно.

– Генри… Генри, ты женишься на мне?

Он растерянно сощурился, а затем удивленно вытаращил на меня глаза:

– Я жениться на вас?

– Да, если, конечно, ты согласен.

Генри попятился назад, со своей привычной улыбкой, хотя в выражении его лица было нечто странное, чему я пока не могла подобрать точное определение. Недоверие? Сомнение? Однако буквально через долю секунды лицо Генри прояснилось.

– Постой, постой. – Упав на колени, он схватил меня за руки. – Вы выйти за меня?

– Да.

Генри рассмеялся и принялся осыпать поцелуями мои пальцы, затем остановился и посмотрел на мои руки так, будто не мог поверить, что теперь сможет держать их до конца жизни.

– Иди сюда. – Я жестом велела ему подняться.

Генри обнял меня, крепко прижав к себе. И хотя он был очень, очень милым, я с трудом подавила желание разрыдаться.

– Теперь ты должен подарить мне кольцо. – Я открыла деревянную коробку, и Генри громко ахнул.

На синем бархате покоились двадцать пять помолвочных колец с камнями разного цвета и размера, но все достойные королевы.

Генри секунду-другую потрясенно смотрел на кольца, а затем повернулся ко мне:

– Мне выбирать для вас?

– Да.

Он нахмурился, смущенный многообразием вариантов. Генри пробежал пальцами по сказочному кольцу с гранатом и аметистом, затем задержался на бриллиантах, таких крупных и плоских, что, казалось, на них можно было кататься на коньках. И тут его внимание привлекла большая жемчужина в россыпи бриллиантов в оправе из розового золота. Он поднес кольцо к глазам и кивнул:

– Для вас.

Я протянула ему левую руку, и он надел мне на палец роскошное массивное кольцо.

– Хорошо, хорошо? – спросил Генри.

Что ж, вполне достаточно. Не идеально. Не божественно. Но хорошо. Особенно если учесть все совершенные мной ошибки.

– Хорошо, хорошо, – улыбнулась я.

– Вам посылка, – сообщила мне Элоиза.

Я посмотрела на сверток, теряясь в догадках, что бы это могло быть, поскольку ни от кого ничего не ждала. Поставив коробку с кольцами возле посылки, я помахала растопыренной пятерней.

– Ну, что скажешь?

У Элоизы глаза полезли на лоб.

– Боже, я никогда не видела такой красоты!

– На случай моей помолвки изготовили двадцать пять разных колец, причем каждое из них уникальное в своем роде. Немного чересчур, но я рада, что среди прочего там было и это кольцо. Одно из моих самых любимых.

– Вам очень идет, мисс, – улыбнулась Элоиза. – Вы что-нибудь хотите или желаете остаться одна?

– Пожалуй, мне сейчас действительно не помешает посидеть в одиночестве.

– Отлично. Позовите меня, когда созреете, чтобы пообедать, и я сразу приду.

Я кивнула, и Элоиза, взметнув подол платья, вышла в коридор.

Что ж, посоветовав мне Элоизу, Нина, как всегда, оказалась права.

Я ухватилась за