Увидевши темноту на улицах города, Симби сложила в сумку богов, повесила сумку на левое плечо, потом взяла свою кожаную торбу, а Рэли тем временем подхватила свою, и обе подруги, без всякой опасности оказаться жертвами смертного приговора, прошли по улицам Многоцветного Города и снова выбрались на Дорогу Смерти. А жители города, ослепленные тьмой, так и не распознали их одноцветности, или признали многоцветными горожанками.

Через несколько дней спокойного путешествия путницы приблизились к Городу Грешников, и тут им опять понадобилось решить, как не подвергнуться смертному приговору. Но Рэли сразу же напомнила Симби, чтоб та попросила помощи у богов, и Симби, не мешкая, обратилась к богам, а боги не пожелали с ней разговаривать, потому что она просрочила время, когда их следовало задобрить жертвой в виде молодого барана или козла, как наказала ей пожилая женщина, даря богов за верную службу. Но Симби не добыла ни козла, ни барана, и голодные боги отказались ей помогать.

Тогда она замыслила хитроумный трюк, чтобы разыграть его над каким-нибудь путником. Вскоре к месту, где сидели подруги, приблизились двое путешествующих мужчин — по счастью, не уроженцы Города Грешников. Симби обратилась к путникам с разговором, и те поддержали ее разговор, потому что она поразила их красотой.

— Господа! — обманно воскликнула Симби своим по-обычному мелодичным голосом. — Мы давно путешествуем по этой дороге, но сейчас обе выбились из сил и были бы вам очень благодарны, если б вы отнесли нас в этих кожаных торбах поближе к нашей деревне.

— Мы с радостью выполним вашу просьбу, но при условии, что вы согласитесь стать нашими женами, — тайно перемигнувшись, ответили ей мужчины, потерявшие разум от женской красоты.

— Мы готовы стать вашими женами! — громко и согласно сказали подруги, хотя, конечно же, знали, что лгут.

И они залезли каждая в свою торбу, а путники разделили торбы между собой, так что каждому досталось по торбе.

Но пока они шли через Город Грешников, их заприметила шайка жуликов. И вот жулики отправились вслед за ними, решивши, что в торбах лежат драгоценности.

А мужчины-путники, поймавшись на ложь, вынесли беженок из Города Грешников, и тех миновал приговор за убийство, которое совершила в святилище Симби, когда обезглавила короля и проч.

Наконец путники добрались до города, в котором решили поесть и поспать, потому что пришли туда затемно, или к ночи, а кроме того, устали в пути.

Но этот город по своему положению был в подчинении у Города Грешников.

Как только путники, каждый с торбой, сделали привал, к ним подсели жулики. И вот жулики то щупали торбы, чтобы догадаться об их содержимом, а то прощупывали шутками путников. И тем, конечно, не приходило в голову, что их прощупывают, или обжуливают, с единственной целью: дочиста обобрать.

А поскольку они почти обессилели еще до того, как вступили в город, то после еды незаметно уснули. И жулики взвалили торбы на головы — а в торбах по-прежнему сидели беженки — и спешно отправились к своей пещере, но дошли до нее уже на рассвете, потому что путь к ней лежал неблизкий.

Как только жулики оказались в пещере, каждый из них начал жульничать на себя, чтобы единолично заполучить добычу, и поэтому даже не развязали торбы…

…Но вскоре проголодались и захотели пить. Вот тут-то главный среди них — чемпион — сумел отправить одних за водой, а всех других — на поиски пищи. Жулики разошлись по двум причинам — кто за водой, а кто за едой, — и он (чемпион) перепрятал торбы в одну из самых отдаленных пещер. Перепрятавши уворованное как главный жулик, он отправился за пищей и питьем для себя — в уверенности, что и торбы он сохранит для себя…

Да не тут-то было: случайный прохожий, видевший главного жулика у пещеры, вошел туда, когда тот ушел, потому что он (случайный прохожий) тоже решил, что выследил драгоценности, и тоже не стал развязывать торбы.

Он вынес торбы из отдаленной пещеры, куда их спрятал главнейший жулик, и, опасливо озираясь, чтобы тот его не поймал, поднялся на холм в самом сердце джунглей.

Когда он взошел на вершину холма, ему открылось огромное дерево, которое возвышалось почти до небес. И он забрался на это дерево и старательно привязал обе кожаные торбы к одной из крепких вершинных веток. А сам соскользнул к подножию дерева, спустился по склону холма в низину и спрятался среди зарослей, чтоб дождаться ночи и доставить торбы в собственный город.

Как только он ушел, Симби и Рэли решили выбраться из торб на волю, да выполнить своего решения не смогли, поскольку торбы были столь прочные, что их не разрезал бы даже острый нож.

Но вот часа примерно через четыре к вершине дерева вскарабкались обезьяны, чтобы полакомиться древесными фруктами. Когда обезьяны заметили торбы, их охватило неодолимое любопытство, потому что им никогда до тех пор не встречались кожаные торбы на ветках деревьев. И они прогрызли одну из торб. А в этой торбе сидела Симби, и она попыталась вылезти через дырку, и все обезьяны испуганно ускакали — с ветки на ветку, от дерева к дереву.

Когда обезьяны скрылись среди деревьев, Симби выскользнула из торбы сквозь дырку, а торбу Рэли она развязала, и Рэли тоже вышла на волю.

После этого беженки подкрепились фруктами, которые Симби сбивала дубиной, мудро прихваченной из жилища Сатира, а Рэли ловила и собирала в торбу. Потом они осторожно слезли с дерева и спустились вниз по склону холма.

А потом, не мешкая, отправились в путь и дня через два блужданий по джунглям снова выбрались на Дорогу Смерти. Они шагали по ней всю ночь, пока не вышли к ее началу, которое обернулось концом их пути, или тропинкой в родную деревню.

Когда до деревни оставалось не больше мили, первый, кто встретился им на знакомой тропке, был их давний похититель Дого.

Он вел продавать трех маленьких девочек, свежепохищенных из их деревни.

— А ну-ка стой — и ни шагу дальше! — громко крикнула похитителю Симби, когда распознала, с кем повстречалась. Но Дого, конечно, ее не послушался. И Симби резко его спросила: — Тебе, надеюсь, помнится, что ты похитил некогда из этой деревни и меня?

— Да разве вас всех упомнишь? Я похитил великое множество детей еще до твоего рождения, и я похитил великое множество детей с тех пор, как ты родилась, и я похитил великое множество