Шрифт:
Закладка:
– Куда бы ты ни отправилась, я тебя отыщу.
Рэд пробралась в пространство между грудью Эммона и перилами, прижалась спиной к его животу и, все еще глядя на море, допила остатки вина.
– Наверное, я больше никогда не стану пользоваться магией, – тихо сказала она. – Хотя и чувствую ее. Думаешь, Лира станет?
– Думаю, Лира чувствует ее слишком явственно и не смогла бы совсем не притрагиваться к ней, даже если бы захотела. – Она ощутила движение его мышц, когда он пожал плечами. – Но, если кто и заслуживает права на силу, так это она. А Файф поможет.
Файф тоже чувствовал присутствие магии в воздухе, хотя в основном и старался ее не замечать. Они отправились путешествовать вдвоем, Лира наконец смогла увлечь его за собой исследовать места, от которых они были так надолго оторваны.
Всех их разбросало по миру, который они сами создали и теперь пытались осмыслить. В Валлейде Раффи и Каю разбирались с тонкостями престолонаследия, поскольку по официальной версии Нив умерла от болезни. С ними остался и Арик, все еще лишенный воспоминаний и строящий новую жизнь. Жизнь, в которой никогда не было сломавших его Солмира, Кири и Королей; в которой он никогда не любил Рэд и не погибал из-за этого.
Так много неопределенности, так много перемен. Но неизменным оставался Волк, стоявший сейчас позади нее.
Она вздохнула, откидываясь затылком на его плечо.
– Пойдем вниз, к воде.
Эммон испустил долгий страдальческий вздох – еще на пути во Флориану в наемном экипаже он ясно дал понять, что путешествие затеял исключительно ради Рэд, а сам по-прежнему ничуть не подружился с океаном, – но пошел следом за ней по винтовой лесенке, спускавшейся с веранды на песок.
Море было теплым. Лучи закатного солнца плясали на кромке прибоя, окрашивая ее в розовый и золотой. Рэд стянула украденную у Эммона рубашку и забежала на мелководье, обдавая Волка брызгами и дразня за возмущенное шипение. Он догнал ее и подхватил на руки, угрожая окунуть с головой.
Потом, все еще тяжело дыша, они устроились рядом – Рэд обхватила ногами его бедра, а Эммон опустил подбородок ей на макушку – и зависли в теплой, соленой толще воды.
– Странно все вышло, – прошептала Рэд в пространство между их скользкими от влаги телами. – Но я бы не стала ничего менять.
– Совершенно ничего, – согласился Эммон, прижимаясь к ее губам своими.
Год спустя
Она удивилась, обнаружив, насколько ей нравятся таверны.
Прежде ей нечасто удавалось проводить в них время. Как Первая Дочь, она всегда ходила с охраной; как Королева – была слишком занятой и слишком узнаваемой. Теперь, не будучи ни тем, ни другим – став просто Нив, обычным человеком, – она получила возможность когда угодно заглядывать в них за пинтой эля.
Еще одно открытие – эль она явно предпочитала вину. От вина у нее болела голова, а от эля мысли просто приятно туманились. Этот эль, в частности, был особенно хорош. В Альпере знали толк в пивных бочках.
Красивая женщина за стойкой снова наполнила ее кружку и призывно подмигнула. Но Нив только коротко улыбнулась ей в ответ, не горя интересом.
В первые месяцы странствий она позволяла себе мимолетные связи. Со случайными людьми, просто ради тепла, без дальнейшего развития. Все равно, закрывая глаза, она всегда видела лишь Солмира. Но позже Нив стала все больше времени проводить в одиночестве. Ей нравилось быть одной – очередное удивительное откровение о себе. В прежней жизни ей почти не выпадало возможностей для уединения.
Нив снова улыбнулась, глотнула эля. Медленно, постепенно она узнавала, кто она есть. С каждым днем ноющая пустота от ее исчезнувшей души становилась все менее заметной, и порой ей приходилось стараться, чтобы вообще ее ощутить.
От душ в основном одни неприятности, сказала она себе. Снова.
Каждый раз, когда эти слова звучали у нее в голове, их произносил голос Солмира. Нив не хотелось думать, что она путешествует только ради поисков Солмира, но было бы глупо делать вид, что хотя бы отчасти не ради этого. Она не представляла, что могло между ними сложиться – если хоть что-то могло, – но хотела его увидеть. Узнать, что у него все настолько хорошо, насколько возможно.
Нив покрутила серебряное кольцо на большом пальце.
– Слыхал о Фрейе?
Сидевший рядом с ней мужчина обратился к только что пришедшему товарищу, который сбивал снег с сапог, подсаживаясь к барной стойке. Тот покачал головой, щеки у него раскраснелись от ветра.
– Кроме того, что ее младший захворал – нет. Ему не стало хуже, надеюсь?
Заговоривший первым улыбнулся.
– Наоборот. Ему намного лучше. Сегодня утром проснулся – как будто и вовсе не болел. – Он наклонился поближе к приятелю. – Послушать Фрейю, так его исцеление – вовсе не простая удача. Она говорит, что… кое-что сделала.
– Кое-что сделала?
Кивок.
– Магия. – Он осушил кружку. – Я заходил их проведать, а она выглядела так, будто привидение повстречала. Просто сидела там, уставившись на руки, словно впервые их увидала. Говорит, прошлым вечером положила ладонь мальчонке на лоб, умоляя о чуде, а вокруг пальцев у нее вспыхнуло золото. И она ощутила, как что-то изменилось. – Он пожал плечами. – Может, ей и приснилось все, но сегодня парень проснулся здоровее прежнего. Она уверена, что это была магия, такая же, как в прежние времена. Что та скрывается в воздухе и только и ждет, чтоб ею пользовались.
– Это было столетия назад.
Мужчина снова пожал плечами.
– Случались вещи и постраннее.
Нив это знала не понаслышке. Она едва заметно ухмыльнулась в кружку. Мир снова наполнялся магией, и рано или поздно кто-нибудь сочинит историю о том, почему она вернулась. Интересно, насколько легенда окажется близка к истине. Интересно, свяжут ли когда-нибудь люди исчезновение Диколесья и последней Второй Дочери с возрождением магии.
Интересно, будет ли она сама частью этой истории. Нив не смогла решить, хочется ей этого или нет. Наверное, быть героем легенды утомительно.
По плечам у нее побежали мурашки, когда дверь снова распахнулась. В Альпере царил такой же холод, как и в Валлейде, особенно здесь, у северной границы, так близко к Пустошам – огромным равнинам, где не было ничего, кроме льда и камней. Но в таверне горел теплый свет, а воздух был еще теплее, прогретый танцорами, бодро кружившими под звуки струнного ансамбля, что играл в глубине зала. Нив не понимала языка, на котором они пели, но мотивы напоминали ей о Солмире. Она против воли стала притопывать ногой в такт.
– Потанцуем, милашка?
Приглашение исходило от крупного мужчины с плечами шириной в половину роста Нив и с румяным добродушным лицом. С языка у нее почти слетел отказ, но глаза у подошедшего оказались добрыми, а улыбка – искренней, и она решила, что он не из тех, кто станет давить и требовать большего, если она согласится на танец. Таких она уже выучилась отличать.
