• В предстоящий период США будут проводить операции, направленные в космос, из космоса и в пределах космического пространства, преследуя свои национальные интересы как на Земле, так и в космосе.

В отличие от оружия, применяемого с самолета, наземной установки или корабля, космические миссии, инициируемые с Земли или из космоса, могут быть выполнены с малыми транспортными, информационными или погодными задержками. Обладание такой способностью дало бы США значительно более мощное средство сдерживания, а в случае конфликта – экстраординарное военное преимущество[531].

Доклад, за которым спустя несколько недель последовало назначение Рамсфелда министром обороны в правительстве президента Джорджа У. Буша, прозвучал за границей США тревожным звонком – пожалуй, так же как совсем недавно прозвучали комментарии к президентской кампании, едкие твиты и угрозы неограниченной ядерной эскалации, сделанные президентом Дональдом Трампом[532]. Директор «Программы контроля за вооружениями» в университете Циньхуа в Пекине, например, заметил в 2003 году: «В последние годы мы увидели несколько явных шагов, сделанных Соединенными Штатами в подготовке к космическим войнам», – в том числе директивы вооруженным силам участвовать в планировании, испытаниях и разработке оборудования для быстрых, непрерывных, наступательных и оборонительных космических операций и инициативы корпоративной разработки оружия для наступательных операций в космосе. Его заключение: те, кто в США принимает решения, предпочитают подготовку к космической войне мирным подходам и, возможно, думают, что США способны уверенно выиграть войну в космосе.

Уверенно выиграть войну в космосе не способен никто, так же как никто не может уверенно выиграть войну ядерную. Провозгласите ли вы победу после того, как все ядерные ракеты достигнут целей и у вас окажется меньше испепеленных дотла городов, чем у ваших врагов? После почти двадцати лет проникновения в космос многих стран – как гражданского, так и военного – рамсфелдовско-трамповская готовность пожертвовать частью Соединенных Штатов выглядит неуместной[534]. Как написала эксперт по вопросам национальной безопасности Джоан Джонсон-Фриз, «если бы техника могла обеспечить Соединенным Штатам способ контролировать космос, идти этим курсом еще имело бы смысл. Но она не может. А политики не желают этого слышать, так как им хочется верить, что это все-таки возможно». И оборонные корпорации тоже не хотят их разуверять. Ведь под требования «ситуационной осведомленности в космосе», «свободы действий в космосе», «сохранения превосходства в космосе» и «гибкости космической архитектуры» можно получать надежные доходы.

В конечном счете, впрочем, реальность возьмет свое, в той или иной форме: экономической, политической, экологической, социальной, физической. Когда это случится, Соединенным Штатам почти наверняка придется выдвинуть более миролюбивую личность, просто потому, что они не могут – как не может этого сделать никакая другая страна – достичь той степени космического превосходства, не говоря уж о тотальном контроле над космосом, которая регулярно грезилась военным стратегам еще совсем недавно[535]. В обозримом будущем Америка вряд ли реализует эти мечты, и многие в вооруженных силах уже осознают это[536]. В результате овладевание тонкостями мирного сосуществования, вероятно, встанет на повестку дня задолго до того, как плоды миссий по поиску полезных ископаемых на кометах и астероидах заставят исчезнуть наиболее заметные источники международного напряжения.

Тем временем, как можно было догадаться, те, кто убежден, что милитаризм не способствует укреплению национальной безопасности и не делает безопаснее весь мир, не сидят сложа руки, дожидаясь, пока мир на Земле установится сам собой или когда сложатся оптимальные условия для многостороннего договора по космическим вооружениям. Брайан Уиден, бывший офицер ВВС из Объединенного центра космических операций Стратегического командования ВС США, добивается более достижимых целей – например, демилитаризации и интернационализации ситуационной осведомленности в космосе. Совет Евросоюза предложил принять кодекс этических норм поведения в космосе, в центре которого – безопасность и устойчивое развитие. Канадско-австралийско-китайско-американское партнерство с 2004 года публикует ежегодный Индекс космической безопасности. Множество общественных организаций выступают за то, чтобы космос не превратился в очередную зону боевых действий[537].

Славные цели. Но сегодня мы продолжаем опасаться, что в околоземном пространстве вот-вот могут начаться потасовки. Давно исчез прежний космический расклад, главным в котором было соперничество двух сверхдержав; исчезла и космическая гегемония Америки. В космос выходят многие страны и частные компании. Появляются новые проекты: потенциально прибыльные предприятия по добыче полезных ископаемых; перспективный космический туризм; спутники связи, все теснее заполняющие геостационарные орбиты; маневрирующие спутники, которые легко могут превратиться в боевые; платные услуги запуска, наперебой предлагаемые конкурирующими странами. Появляются и проблемы. В пяти существующих международных космических соглашениях ООН то и дело обнаруживаются «прорехи», создающие юридические трудности для частных предприятий. Часто раздающиеся при решении этих вопросов патетические возгласы о «достоянии всего человечества» юридически ничтожны. Снова возникает кошмарная тень космической ядерной эскалации. Возрастает всеобщая зависимость от возможностей спутников. В космическом праве нет четко зафиксированного определения понятия «космического оружия». Не существует и границ космических «территорий». Нет никакой самостоятельной единицы, правительственной или какой-либо другой, уполномоченной поддерживать порядок в космосе. Потенциал как для небывалого конфликта, так и для небывалой кооперации огромен, ной из внимательно следящих за состоянием национальной безопасности советует действовать по схеме «сначала дипломатия, потом техника» и не забывать при этом о профилактических мерах. Другие настаивают, что истинная космическая безопасность не в том, чтобы соблюдались интересы отдельных стран или корпораций, но чтобы безопасность и устойчивость были обеспечены всем.

Из трех околоземных орбитальных зон – низкой, средней и геосинхронной – выделяется зона низких стационарных орбит, от 250 до 400 миль над земной поверхностью, в которой находится большинство космических телескопов, в том числе и «Хаббл». На этих легко досягаемых высотах бесценные орбитальные средства уязвимы для нападения противника. Но зона низких орбит, конечно, не единственная пригодная для современных астрофизических исследований. Природа Вселенной проявляется и для тех телескопов и зондов, которые мы запускаем в пустынные, не обремененные человеческой конкуренцией области дальнего космоса. Вот тут-то и расцветает полномасштабное сотрудничество.

Современная астрофизика не похожа на большинство других наук. Объекты внимания астрофизиков находятся высоко над их головами, за пределами одной или нескольких стран – по крайней мере, пока эти страны еще не начали заявлять свои права на обладание другими планетами. Многочисленные исследователи, рассеянные по земному шару и иногда представляющие исторически враждебные друг другу государства, могут изучать один и тот же объект в одно и то же время при помощи похожих или взаимодополняющих инструментов и телескопов, расположенных на земной поверхности, обращающихся вокруг Земли на высоте в несколько сотен миль или находящихся в дальнем космосе. Стремление ученых к сотрудничеству неподвластно религиозным, культурным или политическим ограничениям, потому