Шрифт:
Закладка:
За последние годы Функу удалось, серьезно занимаясь, не только научиться использовать эти свойства, но даже и подвести под них некоторую физическую базу – просто потому, что это было необходимо ему для полной уверенности в реальности и надежности «прямой связи», как он называл это про себя.
Однако в любом способе связи, кроме передатчика, нужен еще и приемник – то есть человек, не только обладающий нужными способностями, но и желающий и хоть кое-как умеющий ими пользоваться. Для установления надежного общения Функу надо было, чтобы хоть один человек, отвечающий этим условиям, находился среди пленников «Кита» (именно пленниками, по его представлению, являлись люди, унесенные кораблем в неизвестность). Если сейчас он посылал свои сигналы практически наугад и ответа на них не получал (хотя и чувствовал, что они дошли до какого-то адресата), то, определив точно, кто на корабле наиболее продуктивный партнер, Функ смог бы связываться с этим человеком уже более или менее регулярно. А без этого весь его проект оказался бы только лишним сотрясением воздуха.
Еще только собираясь приступить к своим экспериментам, Функ предусмотрительно запасся списком всех, кто находился на борту в том злополучном рейсе. Далее, ему удалось собрать все – или почти все существовавшие в Федерации сведения об этих людях: родословную, биографию, данные о карьере, увлечениях, результаты медицинских обследований – одним словом, все, что могло бы ему пригодиться. Немало времени ушло на анализ этих данных – чтобы с наибольшей вероятностью определить человека, который мог бы оказаться необходимым ему партнером.
Больше всего сведений было об администраторе Карском, что совершенно естественно; самая скудная информация имелась о жене футболиста Еремеева: она, если не считать непродолжительного времени, когда девушкой, еще до замужества, увлекалась (да и то любительски) оформлением жилых интерьеров, более не занималась никакой деятельностью, кроме семейной жизни, – и потому данные о ней никого всерьез не интересовали. Исчерпывающие сведения, прежде всего по медицинской и психической линиям, имелись также о членах экипажа. Очень немного было о некоем Нареве (информация о нем была главным образом отрицательной) и о полицейском инспекторе Петрове. Хотя, что касалось этого человека, то Функ предполагал, что данных о нем было предостаточно, однако служба, к которой он относился, никогда не стремилась делиться имеющимися у нее сведениями с кем бы то ни было.
Проведенные Функом анализы данных оказались столь же неутешительными, сколь были тщательными; выяснилось (с девяностошестипроцентной вероятностью), что никто из интересовавших физика людей эзотерикой никогда не занимался ни профессионально (что было заранее ясно), ни как увлечением (на что Функ, откровенно говоря, рассчитывал). Результаты обязательного регулярного психического тестирования имелись только на Карского и членов экипажа; таким образом, выбирать, по сути, можно было только из них. Произведя необходимую обработку данных, Функ только покачал головой: выяснилось, что наименее инертной психика была не у Карского (на что физик втихомолку надеялся), и даже не у капитана, но у корабельного инженера – иными словами, у человека, которого люди вообще должны были интересовать менее, чем кого угодно другого. Но не доверять выводам не было оснований – потому бортинженер Рудик и оказался тем возможным партнером, которого Функ увидел во сне. После этого физик попытался вызвать инженера на связь. Инженер послание получил, это физик знал достоверно. Ответа, однако, не последовало, а другие попытки вообще результатов не дали. Это можно было объяснить двумя способами: либо инженер не желал устанавливать связь, потому что не верил во все эти материи, либо же какие-то другие мотивы оказались в это время в его психике настолько преобладающими, что на долю Функа не оставалось уже ничего.
Возможно, речь шла о какой-то опасности, грозившей лично инженеру, а возможно, и всему кораблю. Не получая никаких ответов, Функ не мог решить, что именно тут играло роль; но вероятная угроза кораблю, внешняя, от сил природы, или внутренняя, исходившая от самих же людей, так или иначе заставляла физика торопиться с решением задачи, которую он сам же перед собой и поставил.
В поисках способа ускорить решение Функ пришел к выводу, на первый взгляд казавшемуся парадоксальным: если он, будучи передатчиком, не мог найти на «Ките» подходящий приемник, то не следовало ли поступать от противного, а именно – искать такой передатчик, который наилучшим образом соответствовал бы имевшимся на борту корабля приемникам – какому-то из них?
Таким передатчиком – в наилучшем варианте – мог бы стать человек, у которого настройка на приемные свойства кого-то из китян была бы не выработанной, а изначальной, заложенной от рождения, или, на худой конец, выработавшейся за долгое время совместной жизни. Наибольшим образом таким требованиям соответствовали бы родители, дети или, на худой конец, супруги запертых в «Ките» людей. Надо было браться за их поиски. Благо – все, или почти все данные о семьях узников «Кита» у физика уже имелись.
С новой надеждой он взялся за поиски.
Но и тут судьба не желала улыбаться ему.
Оказалось, что у всех членов экипажа своих семей не было. Лишь у штурмана имелись родители – очень далеко, на окраине Федерации, в маленькой системе Трады. Даже если бы можно было послать за ними специальный корабль, они достигли бы Земли лишь через два с лишним месяца. Таким временем Функ не располагал. Да и кораблем, кстати сказать, тоже. Кроме того, возраст родителей не позволял надеяться, что одного или другого из них удастся подготовить в приемлемый срок или вообще не подготовить. Пришлось сбросить их со счетов. Родители Рудика – очень позднего, как оказалось, ребенка – скончались в преклонном возрасте, у капитана, который происходил из династии галактических пилотов, родители погибли вместе во время испытательного полета, когда ему было девять лет. Родительский дом бортпроводницы Веры находился на Анторе, там, кроме родителей, жили ее многочисленные братья и сестры. Связаться с ними удалось не без труда: обитали эти люди в бескрайней анторианской степи, вдалеке от крупных узлов связи; когда же Функ смог наконец переговорить с ними, единственным, что он услышал, было: «Я сто раз ей говорила – нечего идти на корабли. Земля ей, видишь, понадобилась – как будто здесь плохо!» Сотрудничать они отказались: была пора сенокоса, и никто из них не мог позволить себе отлучиться из хозяйства. Может, предложи им Функ немалую компенсацию,
