пал сам Клеомброт. Но лакедемоняне еще некоторое время удерживали строй и только когда сражены были полемарх Дион, царские сотрапезники, конюшие и спутники полемарха – войско, не выдержав натиска массы врагов, стало отступать сначала на левом фланге, а потом и по всему строю. Но, не смотря на страшный урон и поражение, лакедемоняне не обратились в бегство, а лишь отступили за ров в лагерь. В бою пало более тысячи человек, и четыреста из них были спартиаты. Никогда за всю свою историю Спарта не испытывала более жестокого поражения. (Ксенофонт: «Греческая история»; 6; 4).

ЭПАМИНОНД (род. ок. 418 г. до Р.Х.; ум. в 362 г. до Р.Х.) происходил из благородного, но обедневшего фиванского рода. По свидетельству всех античных авторов, Эпаминонд был необычайно одарен от природы, и еще в юности поражал сведущих людей своими глубочайшими познаниями в философии и науках. Корнелий Непот пишет, что он был скромен, благороден, серьезен, находчив при любых обстоятельствах, доблестен, великодушен и настолько любил правду, что не допускал лжи даже в шутку. Всецело отдавшись наукам, Эпаминонд долгое время не принимал участия в политической жизни города, но потом был привлечен к ней своим другом Пелопидом. Военное дело он досконально изучил еще в юности, однако впервые возглавил фиванцев на поле боя, когда ему было уже далеко за сорок. И здесь, как и во многом другом, ярко проявились его блестящие способности. Своей замечательной победой при Левктрах фиванцы были обязаны именно Эпаминонду, который впервые в истории военной науки применил здесь при построении так называемый «косой клин». (Суть его открытия заключалась в том, что силы войска не рассредоточивались равномерно по всему фронту, но часть их концентрировалась на направлении главного удара).

13) Вторжение в Лаконику. Независимость Мессении

Первым следствием левктрской катастрофы был всеэллинский конгресс в Афинах, происшедший в том же году. По-видимому, на нем подтверждены были условия Анталкидова мира 386 г. до Р.Х. и решения предыдущего конгресса в Спарте, но по существу он определил новое положение вещей. Если на предыдущих конгрессах лакедемоняне приносили клятву за своих союзников (считая их на деле и по форме своими подданными), то теперь каждому городу на Пелопоннесе была предоставлена возможность приносить клятву за себя. Это означало окончательный распад пелопонесского союза и конец гегемонии Спарты на полуострове. Мантинейцы, воспользовавшись предоставленной им полной автономией, сошлись на общее собрание и постановили сделать Мантинею одним городом, как это и было раньше, до превращения ее спартанцами в четыре деревни, и обнести ее стеной. Эпаминонд, прибыв в Аркадию, склонил аркадцев не останавливаться на этом и произвести полное объединение (синойкизм) всех аркадских общин в единый союз и единое государство. Когда решение по этому вопросу было принято, была основана новая столица Аркадии – Мегалополь, куда были переселены – отчасти добровольно, а отчасти по принуждению – жители всех аркадских городов.

Лакедемоняне с огромным беспокойством наблюдали, как непосредственно у них под боком при содействии фиванцев возникает новое сильное государство. Сразу же после того, как мантинейцы приступили к строительству стен, лакедемоняне отправили к ним послом Агесилая. Но когда царь прибыл в Мантинею, члены правительства отказались созвать для него народное собрание и предложили передать свою просьбу им. Как только Агесилай завел разговор о постройке стены, мантинейцы отвечали, что остановить постройку невозможно, так как соответствующее постановление уже принято народным собранием. Агесилай в гневе удалился.

В 370 г. до Р.Х., после создания Аркадского союза и основания Мегалополя, лакедемоняне вступились за аркадских изгнанников (противников союза) и объявили аркадянам войну. Агесилай с войском и изгнанниками вторгся в Тегейскую область, считая тегейцев виновниками мятежа и изгнания. Он опустошил страну и осаждал городскую крепость, наведя таким образом страх на аркадян. Аркадяне в ответ заключили союз с аргивянами и элейцами и обратились за поддержкой к фиванцам. Беотийское войско тотчас выступило в поход, присоединив к себе союзных локров и фокейцев. Вся эта армия под предводительством беотархов Эпаминонда и Пелопида двинулась в Пелопоннес. Остальные беотархи добровольно уступили им командование над войском, зная военный гений и доблесть этих мужей.

Когда беотийцы прибыли в Аркадию, был уже конец декабря 370 г. до Р.Х. На соединение с ними двинулись всенародным ополчением аркадяне, элейцы, аргивяне и все прочие союзники. (Диодор: 15;59,62). Собралось не менее 70 тысяч человек. Начальники войска, сойдясь на совещание, решили идти на саму Спарту и предать опустошению всю Лаконику. Разделив войско на четыре части, союзники проникли в страну различными путями. Беотийцы подступили к Селласию и склонили его жителей к отложению от спартанцев. Аргивяне вступили в Лаконику из Тегейской области, разбив гарнизон, охранявший горные проходы. Также успешно действовали наступавшие отдельными колонами аркадяне и элейцы. После того, как все войско собралось в Селласии, оно двинулось на Спарту, предавая всю страну разорению и сожжению. (Ксенофонт: «Греческая история»; 6; 5).

К этому времени доряне занимали Лакедемон уже в продолжении шестисот лет, и за весь этот период еще ни один враг не отваживался вступить в их страну: беотийцы были первыми врагами, которых спартанцы увидели на своей земле и которые теперь опустошали ее – не раз дотоле не тронутую и не разграбленную – огнем и мечем, дойдя до самого Эврота и города. Дело в том, пишет Плутарх, что Агесилай не разрешил спартанцам сразиться с таким, как говорит Феопомп, "валом и потоком войны", но занял центр города и самые важные пункты, терпеливо снося угрозы и похвальбы фиванцев, которые выкликали его имя, призывая его как подстрекателя войны и виновника всех несчастий сразиться за свою страну. Но не менее заботил Агесилая царивший в городе переполох, вопли и беспорядочные метания пожилых людей, негодовавших по поводу случившегося, и женщин, которые не могли оставаться спокойными и совершенно обезумели от крика неприятелей и вида костров. Тяжелым ударом для его славы было и то, что, приняв город самым сильным и могущественным в Греции, он теперь видел, как сила этого города пошатнулась.

Когда Агесилай заметил, что враги намериваются перейти Эврот и силой ворваться в Спарту, он оставил все другие позиции и выстроил лакедемонян перед центральными возвышенными частями города. Как раз в это время Эврот из-за обилия снегов в горах выступил из берегов и разлился шире обыкновенного, но переправу вброд не столько затрудняла быстрота течения, сколько ледяной холод воды. Как ни старался Эпаминонд из честолюбия завязать сражение в самом городе и поставить трофей, он не смог выманить Агесилая или вызвать его на бой, а потому снялся с лагеря, отошел от города и стал опустошать страну.

В Лакедемоне, между