«Невидши», – то и дело произносили сопровождающие их люди, поглядывая на них. Видимо, так назывались эти существа – невидши.

От тварей веяло душным смрадом муравьиной кислоты и тлеющего тела. И дракон, потомок бога жизни, воспринимал их, как туринскую нежить, и относился без жалости.

Люди, даже наемники-иномиряне, имели право на жизнь. Эти существа – нет. И если бы не основная цель: помочь вернуться на Туру ученику и маленькой принцессе Рудлог, – Чет бы задержался тут на пару недель, преследуя отряды и постепенно, не бросаясь в лобовую, вырезал всех. Потому что с таким подкреплением иномиряне вполне способны переломить бои на Туре в свою пользу.

Но времени у него не было, и каждая потраченная секунда могла стоить жизни тем, за кем он пришел.

Мастер бежал дальше, но не смог не воспользоваться случаем, когда наткнулся на отставшую от строя десятку инсектолюдей во главе с наемником на хромающем охонге.

– Никак мать-Вода и тут мне помогает, – обрадовался Чет. Вполне возможно, что на пути обратно к порталу придется пробиваться через таких «невидши», и нужно было понимать их возможности и уязвимые места.

Инсектолюди шли почти вплотную друг к другу, двигаясь зловеще-синхронно. Он проследил за ними и, убедившись, что следом не идет еще один крупный отряд, вышел перед противниками из-за папоротника и достал клинки. И, чтобы не было двойных толкований, сразу же прыгнул вперед, отрубил охонгу башку и с удовлетворением отбил первый удар тут же бросившихся на него тварей.

Они двигались быстро, быстрее, чем любой человек – но не Чет, конечно, – были сильны и противоестественно гибки. Вместо крови из ран у них текла слизь, как это бывает у раздавленных насекомых. И по опасности они действительно оказались равны туринской нежити, тем же стернихам, встреча с которыми была смертельна для любого человека. Но не для Четери. Хотя все зависело от количества: стая из пятисот стернихов, как и из пятисот невидши просто погребла бы его под собой.

А на Туру готовились выйти несколько таких стай. Целая небольшая армия.

Чет разогрелся, вертясь среди этих созданий, убивая их одного за другим, и справился с ними быстро – но не сказать, что без труда. Хотя с песчаниками возни было больше.

Человека он планировал допросить: понять, сколько больших отрядов еще идут в этих лесах, можно было и без знания языка, – но наемник, свалившийся рядом с охонгом, потянулся к рогу на поясе и тем самым подписал себе смертный приговор. Чет еще безжалостно распотрошил одного из инсектолюдей, и от того, что он увидел, даже ему стало не по себе: человеческая плоть была спаяна с плотью насекомого, сердце – увеличено, тело – едва теплым, и уязвимых мест оказалось не так много. Но Мастеру всегда было достаточно и одного.

* * *

Четери быстро вернулся к озеру, у которого оставил ученика и принцессу, успев по пути поймать несколько непуганных жирненьких птиц и убедиться, что инсектоидов поблизости нет. Тротт пил, склонившись у воды. Крылья его были устало расслабленны. Принцесса мирно спала на солнечном берегу, уже повернувшись на бок и подложив ладонь под ухо. На лице ее и шее виднелись потеки крови, почти полностью смытые водой, но щеки были розовыми, дыхание – здоровым и глубоким.

И эта ее способность спать где угодно больше любых слов сказали Чету о том, сколько ей пришлось пережить.

Ученик выпрямился, оглянулся на Четери, задержал тревожный взгляд на спутнице и отвернулся, глядя на далекую оседающую стену пыли. Дракон подошел к нему, бросив птиц у воды. Макс был бледен и дышал слишком тяжело для здорового человека. Так дышат старики, а не молодые крепкие мужчины.

– Какими судьбами, Мастер? – хрипло поинтересовался Тротт. – До сих пор не верю, что вижу тебя. Хотя, конечно, если кто и мог пройти сюда и остаться в живых, так это ты.

– Это не самое важное сейчас, – хмыкнул Чет, и Макс согласно кивнул. – Расскажу за обедом, – дракон потрогал ногой добычу. – Ты понимаешь, где мы?

Они помолчали, обозревая открывшийся вид. Из-за уступа, на котором находилось озеро, невозможно было разглядеть, что находится у подножия горы. Сбоку, если приглядеться, виднелся еще один конусообразный пик, скрытый дымкой – и все.

– Предполагаю, – ответил Макс наконец. – И Жрец подтверждает, что я прав.

– Он… слышит нас? – с любопытством поинтересовался Четери, еще не понимая, как взаимодействуют ученик и одна из Великих стихий.

– Слышит. А я слышу его, – чуть морщась, проговорил Тротт, и с силой потер грудь. На ладони его осталась кровь, и он, с омерзением посмотрев на пропитанную красным мокрую сорочку, стянул ее, бросив на берег, и присел сполоснуть руки и лицо. – Пойдем, хочу увидеть, где мы конкретно, – и он махнул рукой, приглашая дракона идти за ним.

Они быстро обогнули озеро и остановились у края уступа, через которое оно переливалось. Таких уступов на склоне оказалось множество, не меньше пятнадцати на разных уровнях, – почти во всех находились небольшие озерца, дающие начало водопадам и ручейкам, которые у подножия горы сливались в широкую реку, разрезающую лес. Некоторые из озер сильно парили. По обе стороны от пика теперь отчетливо были видны еще две горы, от которых тоже брали свое начало реки.

Реки текли сквозь редеющий лес и выходили на огромную степную равнину, тоже окруженную лесами, петляли по ней, сливаясь и расходясь. А на равнине, крошечные из-за отдаленности, в десятках километров друг от друга горели четыре раскрытых «цветка»-портала, окруженные живой, шевелящейся массой огромных военных лагерей и стаями раньяров, клубящихся над ними. До ближайшего к горе перехода, который находился в степи далеко от кромки леса, было не меньше десяти дней пути.

Чет всмотрелся в изгибы реки, уходящей от соседнего пика вправо и обрамляющей равнину, и указал пальцем на один из порталов, самый дальний. Отсюда казалось, что он расположен почти вплотную к воде.

– Похоже, я пришел оттуда, – дракон перевел взгляд с «цветка» на белесую пылевую стену за лесом, покачал головой. – Выходит, Вечный Ворон забросил нас на одну из трех гор, что находится по другую сторону равнины? Не сочти за дерзость, Великий, но я был бы не против, если бы ты выбросил нас прямиком над порталом.

Сбоку закашлялись-засмеялись. Четери повернулся, невольно склонил голову – глаза Тротта снова были полны тьмой. Но тьма не гневалась, тьма смотрела почти с любовью.

– Вы, дети любимого брата моего, как были дерзки и остры на язык, так и остались, – прошелестел льдом Жрец, усмехаясь. – Так и задумывал я сделать, дитя Жизни и Воды, но слишком я слаб и слишком пришлось торопиться. Тень бога-войны навстречу нам двигалась, и защиту мою обнаружив, не дала времени силы побольше впитать. И чересчур сильно влияние было бога-Нервы. Сила рядом с силой силу искажает, тебе ли не знать.

Мастер кивнул.

– Что с моим учеником, Великий? – прямо спросил он. – Сердце его бьется неровно, того и гляди зайдется и остановится.