и что-то говорили. Их слова отражались в моей голове новой болью, что всё росла и росла из-за этих ублюдков.

Впрочем, даже сквозь боль я смог понять, что это, в отличии от прошлых мною встречных людей, эти люди являются аналогом полиции или стражей порядка в этом городе и они интересовались у меня кто я такой, как тут оказался, а потом, говоря между собой, решили, что у меня какие-то проблемы со здоровьем и решили отвезти меня в медицинский центр. Может это и к лучшему.

Я не сопротивлялся, когда меня подхватили под руки и потащили куда-то, сил вообще на мыслительную деятельность становилось всё меньше и меньше — боль росла с каждой секундой. Если когда я проснулся, её совсем не было, то потом она начала неожиданно появляться и нарастать и сейчас вовсе стала невыносимой.

— Я не могу считать его данные, — слышал я, как говорил один из стражников.

— Да, я тоже пытался, ничего. Его нет в базе данных. Потому я думаю, что нужно попытаться узнать у него, откуда он и как сюда попал.

— Вот блин, а рабочий день ведь практически закончился!

— Терпи, Фрэнсис, терпи. Мне и самому это не доставляет удовольствия, но начальство же потом столько крови выпьет.

Второй что-то ещё ответил, но звон в ушах не давал мне понять, что именно. Мир начал уплывать, и я просто упал, не в силах держать равновесие сидя. Даже лёжа было чувство, что я вот-вот упаду… вот только падать уже некуда — я и так уже лежал.

В конце концов я просто вырубился. Со мной что-то происходило, и это что-то не слишком хорошее.

Два полицейских быстро добрались до медицинского центра и, заранее связавшись с персоналом, сдали им пациента. А то, что это именно их пациент стало ясно, когда он упал на заднем сидении их флаера и, у него из носа с ушами потекла кровь, а как убедились потом, в медицинском центре, у пациента ещё и огромное количество капилляров в глазах полопалось.

В начале его положили в общую медицинскую капсулу, но уже через полминуты им пришлось перевозить в другое отделение, чтобы переложить в специальную медицинскую капсулу, так как узнали, что у этого человека отсутствовала нейросеть, без которой общая медицинская капсула просто не начнёт работу. Специальная же управлялась напрямую медиками, а не опиралась на показания нейросети о состоянии здоровья носителя.

Обследование тела, которое пришлось проводить двенадцать раз из-за постоянных сбоев в оборудовании, показало, что у пациента наблюдалось обильное кровоизлияние в мозг, впрочем, он даже не планирует умирать и его организм самостоятельно успешно боролся с травмами, но это было замечено намного позже, сейчас же медицинская капсула под руководством нескольких операторов проводило с помощью нанороботов восстановление целостности кровеносной системы в головном мозге и отведение крови из мозга. Операция прошла успешно, хоть и возникало огромное количество трудностей — целые отряды из миллионов нанитов выходили из строя и уже их приходилось выводить из организма. Но, не смотря на это, здоровью пациента ничего не угрожало.

Пришедшим полицейским медики выдали заключение о том, что у пациента наблюдалась чудовищно-огромная мозговая активность. Что стало её причиной, если даже нейросети у него нет, никто сказать не мог. По их прогнозам, пациент придёт в себя не ранее, чем через неделю. Однако, уже вечером один из дежуривших в медцентре сотрудников во время обхода обнаружил стоящего у окна пациента, который чувствовал себя замечательно.

Уже через полтора часа к нему прибыли сотрудники полиции, как их обзывал про себя Никита.

— Здравствуйте, вы хорошо себя чувствуете? — спросил меня один из вошедших полицаев, которых я узнал по форме, которая была аналогичной тем, кто меня сюда привёз.

— Ну… не очень, честно говоря, но физическое состояние у меня замечательное. Вы хотели о чём-то поговорить? — спросил я с лёгкой улыбкой.

— Да, в первую очередь, как вас зовут? — спросил он, подходя ближе.

— Никита.

— А полное имя?

— Никита… — я притормозил и задумался, а в следующую секунду мои глаза чуть не вылетели из орбит! — … я не помню…

Со мной продолжили разговор, задавали какие-то вопросы, но я всё игнорировал, старательно стараясь провести полную инвентаризацию своей памяти, начиная с самых ранних воспоминаний. В чём преимущество едва ли не идеальной памяти, ты легко вспомнишь всю свою жизнь и отсутствие каких-то фрагментов легко становится заметным, как стёртые, или, скорее, сгоревшие участки цельной картины. Я сидел так около трёх часов, как узнал потом, стараясь вспомнить Всё. Но по итогу признал, что есть детали в моей жизни, которые я не помню. Их мало, но эти воспоминания попали под огонь Архидемона и были уничтожены! Сейчас, как я чувствовал, моё пятое нематериальное тело полностью восстановило свою целостность, но утерянных фрагментов памяти это не вернуло.

— Мне нужно будет вернуться домой.

— Вы пришли в себя, наконец? Это хорошо. Не поймите не правильно, но мы устали уже ждать вашего возвращения. Медики сказали, что вы испытали некий шок от каких-то воспоминаний…

— Отсутствия.

— Что, простите? — спросил полицай.

— Я сказал, что испытал шок от того, что обнаружил пропажу некоторых фрагментов в своей памяти. Я не помню кто мои родители, совершенно. Из-за этого я не помню и своей фамилии с отчеством. И имя забыл бы, но меня все всегда называли Никитой, так что имя в памяти осталось. Так же я не помню имена некоторых моих знакомых, друзей. Моей подруги с выдающимся даром эмпатии, которая стала отличным учителем — я не могу найти ни одного воспоминания, где называл бы её по имени или слышал бы его. Соответственно, отсутствует в памяти множество участков памяти, которые ассоциативно связаны с этим воспоминанием. И таких мелких потерь фрагментов памяти сотни! В принципе, их не должно составить труда восстановить, нужно только попасть домой и начать заполнять пробелы в памяти, а дальше разум и сам справится, восстанавливая по ассоциативной цепочке все данные… простите, я отвлёкся. Я не помню своего отчества и фамилии. Только имя.

— Кхм… да. Это будет проблемой, однако… должен вам кое-что объяснить. Видите ли, по нашим данным выходит, что вы были похищены с какой-то дикой планеты, не в обиду будет сказано, и нелегально доставлены сюда. Однако мы понятия не имеем, откуда именно вы были похищены, наиболее вероятно, что и вовсе с одного из неизвестных Федерации миров. Посему мы не можем вернуть вас домой.

— Это я уже прекрасно понял, спасибо. Маленькая просьба — нет ли у вас какой-нибудь бумаги, дерева