Джордж Гордон Байрон

Будильник тихо зазвенел на тумбочке, объявляя о начале нового дня. Потянувшись к нему рукой, я привычно выключила его, садясь в постели.

Тело ныло и сопротивлялось подъему, ленивые веки никак не желали открываться, а вчерашняя прогулка в Храм с последующим созерцанием сада отдавалась сейчас тянущей болью в ногах и першением в горле. Придется выпить немало укрепляющих отваров, чтобы доработать хотя бы до выходных, а о том, чтобы воспользоваться своим положением и оставить архив, не могло быть и речи. Слишком долго я добивалась возможности работать с редкими и древними фолиантами, и не для того, чтобы сидеть дома, пока руководитель разбирает новый объем книг.

Сонно зевнув, я все же встала с кровати и, почти не открывая глаз, прошла в ванную. Там, наскоро умывшись и приведя себя в порядок, я обработала культю специальным лосьоном, чтобы искусственная рука не натирала кожу.

— Госпожа Гемера, завтрак ожидает!

За дверью спальни послышался звонкий голос горничной и ее мягкие удаляющиеся шаги. Поторопившись, я поскорее прошла в комнату и наскоро прицепила деревянную руку. Механизм, удерживающий ее, тихо щелкнул, локоть закололо, и магия тонкой струйкой направилась к полости в предплечье, где ею питался небольшой магический кристалл. Страшно подумать, сколько денег ушло на создание такого протеза, кристаллы сейчас стоили дорого, их места добывания были редки, учиться работать рукой приходилось с нуля, долгими месяцами привыкая к постоянному оттоку энергии. Тем не менее со временем я получила возможность спокойно работать и заботиться о себе сама, а Таранис, объединившись с мамой, отправил мне из Санктума еще и фарфоровый вариант.

Пошевелив пальцами, я несколько раз согнула и разогнула локоть, и лишь затем начала одеваться.

Спустившись на завтрак, я зашла в залитую солнцем кухню, где витал аромат свежего хлеба и коричных булочек. Кухарка показала мне жестом, куда могу сесть, и, развернувшись к столу, я заметила за ним Каина, допивающего чай. Он выглядел устало, но куда лучше, чем в последние дни. Я надеялась, что он наконец-то выспался.

— Доброе утро, я, кажется, припозднилась.

— Доброе, если хочешь, я могу подождать и подвезти к архивам.

— Нет-нет, не нужно, я все равно сейчас пойду сначала к реставратору, от него что-то нет вестей, хотя в переплет отдавала только одну книгу.

Сев за стол, я дождалась, пока кухарка поставит для меня тарелку с омлетом и еще одну чашку. Дядя кивнул, принимая мой ответ и потянулся к подоконнику за сложенной на нем газетой.

— Что-то интересное нашлось?

— Еще не знаю, книга была странная, небольшая совсем с желтой обложкой и короной на ней. Она на каком-то другом языке, но руководителю показалась занятной. Правда не настолько, чтобы отнести ее к хорошему мастеру, попросил только привести ее в читаемый вид.

— Жаль, нам бы сейчас пригодились некоторые забытые ритуалы.

— Для академии?

— Конечно, к тому же я хотел попросить тебя пересмотреть некоторые закрытые фолианты, вдруг там будет что-то полезное.

— Навряд ли там есть что-то, чего ты не знаешь, дядя, но я проверю их.

Быстро съев свой завтрак, я посмотрела на часы и разочарованно отметила, что опаздываю.

— Гера, я знаю, что тебе уже пора, но все равно хочу спросить, все ли у тебя в порядке? Гани после отъезда брата был крайне подавлен.

Смутившись, я машинально пошевелила левой рукой, сжимая и разжимая кулак, и пожала плечами.

— Я скучаю по Мому, но по тому, что защищал нас с Гани, а не этому чудовищу. Сейчас это просто чужой человек.

Ощутив, как глаза предательски защипало, я поторопилась как можно спокойней улыбнуться и спрятаться за чашкой чая. Каин, видимо, ни на йоту не поверив этой пантомиме, встал с места и, присев рядом со мной, протянул руку.

— Вижу, что ты храбришься, но, пожалуйста, не забывай, что ты здесь не одна и всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

Отставив напиток, я повернулась к дяде и вложила ладонь в его руку, чувствуя, как горят мои щеки. Такое ощущение, будто я ребенок, скрывающий болезнь ради поездки в цирк, и как бы я не старалась, взрослые всё равно видят, что что-то не так.

— Спасибо.

Улыбнувшись мне, дядя мягко сжал ладонь, собираясь встать, но я в порыве чувств, подалась вперед и обняла его за шею.

— Гера?

— Ты тоже не забывай отдыхать и заботиться о себе.

— Я постараюсь.

Обняв меня в ответ, Каин отстранился и посмотрел на часы.

— Так, мне пора, постараюсь не задерживаться сегодня и успеть на ужин, и ты тоже не перерабатывай зря. Знаю, как сильно Суидем любит оставлять тебя до ночи перебирать пыльные тома в закромах архива вместо того, чтобы возиться в них самому.

Клятвенно пообещав вернуться домой вовремя, я попрощалась с дядей и допила чай.

Сонные утренние улочки столицы встретили меня прохладным ветром и замерзшими лужами. Угрюмые и строгие дома из коричневого и красного кирпича в обрамлении пока еще голых ветвей деревьев смотрелись отчужденно и неприветливо. Серое небо над головой и не думало поделиться солнцем, хмуро взирая вниз, и словно бы передавало свое настроение первым проснувшимся жителям Кадата, мерно бредущим по своим несомненно важным делам.

Закутавшись плотнее в шерстяное пальто, я поправила шарф и свернула к более старому району города, стуча по мостовой небольшими каблуками сапог. До лавки реставратора путь был недолог, хотя место, где он обитал, не слишком пользовалось популярностью у горожан. У реки, там, где заканчивались более-менее приличные здания, отстроенные одними из первых еще при создании Храма, начинался целый ряд древних деревянных домиков, служивших когда-то рыбакам и прачкам. Двух-трехэтажные самострои, плотно прилепленные друг к другу, с низкими потолками и мелкими окнами, образовывали довольно странный лабиринт на обоих берегах Каара. Изначально, насколько я знаю, их использовали как временное убежище, пока создавался центр столицы. Рабочие организовывали стихийные рынки, хранили провиант и разделывали рыбу в простеньких хибарах, но затем город поглотил реку, ловля почти прекратилась, а вода перестала подходить даже для стирки. Какое-то время Каар, как и всякая городская река, представляла собой рассадник инфекций, куда сплавлялся мусор, помои и черт знает, что еще, от чего жизнь в домах рядом была почти невыносимой. Район заселили бедняки, отщепенцы и изгои, без возможности найти себе жилье подороже, а Ньярл, занятый защитой Кадата от оборотней, долго не обращал внимания на проблему, пока эпидемии, то и дело вспыхивающие в этом районе, не заставили его принять хоть какие-то меры. Не имея возможности выделить людей для очистки реки, он предложил жителям