Наличие/отсутствие «средств» для морского спасения, т. е. рабочих судов, – это главное объяснение сотрудниками МЧС распределения ответственности как между МЧС и МСКЦ, так и внутри МЧС. Так, в одном из отделений, показывая мне карту зон ответственности, в ответ на мое удивление тем, что в их зону ответственности входит часть территории другого субъекта федерации, где есть собственное подразделение МЧС, сотрудник заметил: «территорию нам определили чисто из‐за того, что у нас есть суда» (ПМ: Суша–4).

Техноцентризм – характерная черта профессионального дискурса МЧС, проявляющаяся не только в интервью, но и, например, в мемуарах сотрудников (МЧС глазами сотрудников, 2005; МЧС глазами сотрудников, 2007а, 2007б). Демонстрация разнообразия и инновационности технических средств «на вооружении» – также важная часть публичной репрезентации МЧ341С. Техноцентризм пронизывает культуру спасателей и за рамками МЧС. Так, в одном из городов сотрудник городского управления, ответственного за материально-техническое обеспечение спасения, и его приятель-предприниматель в связи с тематикой проекта, касающейся исследования Севморпути, приняли меня за потенциально влиятельное лицо и убеждали помочь им выйти на нужных людей, которые согласились бы инвестировать в широкое внедрение инновационной технологической разработки – «установки», которая способна и пожары тушить, и справляться с обледенением корпуса судна, и обеспечивать водой и теплом населенные пункты, где, например, произошла авария на котельной. («Установка» была разработана в одном из НИИ при МЧС; отдельные ее экземпляры уже использовались в разных городах. Мои собеседники выступали за ее более широкое распространение.) Спасение в их техноутопическом рассказе сводилось к работе «установки», которая выглядела как магическое средство для решения бесконечного ряда спасательских задач, а люди – ответственные за внедрение чиновники, с их «менталитетом восьмидесятых годов» (ПМ, Суша-11), и сторонние неверующие вроде меня, – выступали препятствием для распространения «установки» по миру.

В МСКЦ технологический фокус прослеживался в рассказах о системах отслеживания морского трафика: объяснение их работы и функций, иногда с демонстрацией, было важной частью интервью – так же как и рассказы о буях, необходимом для спасания радиооборудовании судов и главенствующей роли ледокола в спасании во льдах, в особенности имеющего подходящую вертолетную площадку на борту.

«Один раз спасали судно небольшое „река–море“, была штормовая погода серьезная, и ветер заходил, и все пароходы, вот мимо острова <…> когда они шли с востока, и они в зависимости от этого укрывались за этим островом, а это „река–море“, так там принял решение идти, и вот он пошел, и его ударило по зубам, а он низкий пароход такой, низкой постройки, и так волна ударила, что выбило иллюминатор, стекла, поломало всю аппаратуру, покалечило старпома, электромеханика, судно обесточилось. И вот у них вот за счет того, что буй, аварийный буй, ну, подорвали его, он сработал, или смыло, я не помню, но, в общем, буй сработал, а вот холодина, и они двигатели завели, и мы послали этот самый ледокол, и полетел самолет, увидел их, и самолет навел на них ледокол» (ПМ, Море-1).

Для морских спасателей, как и для их коллег с суши, транспорт и его характеристики – важное средство структурирования пространства работы. Если в рассказах сотрудников МЧС факт наличия судна определял зону их действия в принципе, то для капитанов-координаторов МСКЦ время подлета вертолета определяло схему спасания и структурировало зоны в рамках подответственного им поисково-спасательного района.

«Инт.: Но вот так, в принципе, технические есть точки, куда судно может зайти еще до Петропавловска?

Инф.: Ну вот на юге у нас – это Северокурильск. Туда часто сдаем больных. Зимой особенно. Потому что все замерзает. И вот тут же и Озерная, и Октябрьский, где вот можно сдавать людей там. Там уже не сдашь. Катер не выйдет, потому что все замерзло. А Северокурильск – он круглогодичный. Там можно сдать, <нрзб>. Туда сдают людей. Если вертолетом не получается снять по погоде, допустим. Так, обычно, если вот они далеко, в Охотском море, мы просим их, чтобы они подошли поближе к Камчатке. Ну, чтоб дальность полета вертолета, соответственно, <нрзб>. Ну и тогда он забирает. С западного побережья, с Петропавловска вылетает и забирает там. Таких много случаев. Вот если ближе к Магадану – тогда у них Магадан, там тоже <нрзб>» (ПМ, Море).

Однако технологический уклон в рассказах сотрудников МСК/ПЦ и МЧС имеет разную природу. Если для МСК/ПЦ он – следствие сочетания исторической традиции спасания в большей степени судна, нежели отдельной человеческой жизни, и значения технологий связи в их повседневной работе, то в МЧС он, по всей видимости, продукт культуры технологических инноваций, которая в свою очередь обусловлена институциональным стремлением к росту, обнаруживавшим себя на ранних этапах в расширении сферы деятельности за счет институциональных поглощений.

Другой характерной чертой экспертных нарративов о спасении и спасании является характеристика и оценка поведения объекта спасения/спасания, которая тесно связана как с характером его (объекта) деятельности, так и с принятыми или непринятыми им мерами для того, чтобы быть «правильным спасаемым»342. Эта оценка отражает моральную позицию (stance) спасателей в отношении тех, кого они спасают. Наиболее частым объектом спасения у морских и сухопутных спасателей выступают рыбаки-любители: все сотрудники спасательных структур упоминали их, с богатым рядом эмоций, варьирующихся от недовольства и возмущения до смирения. Своей ролью «неправильного спасаемого» рыбаки обязаны отчасти своему виду деятельности – они представляют морской «частный сектор», по выражению одного из сотрудников региональной службы спасения: «Вот у нас ну, тоже наверняка знаете, да, очень много в тени, так скажем, рыбаки частные, это частный сектор очень сильно в море развит, вот. Периодически они попадают в какие-то неприятности, и, в принципе, потенциально фронт работ очень большой» (ПМ, Суша-10). Для сотрудников МСК/ПЦ, которые изначально были созданы для работы с происшествиями на судах торгового флота, спасание рыбаков-любителей создает большие трудности: система спасания, выстроенная для крупных судов, оказывается сложно применимой в ситуации бедствия маломерного флота. Специализированные суда-спасатели и другие ближайшие суда, видимые в системах отслеживания морского трафика, обычно не хотят связываться со спасанием таких потерпевших.

«Инф.: Ну то же самое рыбачки. Когда путина начинается вот. Сентябрь и… апрель-май. Толпа выходит в море на резиновых лодках! Мы арендуем катер. Если хочешь рыбалкой позаниматься. И выходим в море. Но катер большой! Как минимум метров восемь, четырнадцать, такой. Пластик там или металл. И когда мимо проплывает… Мы сначала не видели. „Мужики! Мужики!“. Мы такие: (втягивает воздух, изображая ужас и удивление). А там – ванна, а в ней два человека сидят. С мотором. „Дайте, – говорит, – зажигалку. А то мы забыли“. Я говорю: „Нормально“. А это…