Ланьи, Бре и Санс и оставляя комендантов в захваченных им городах; так, Амбруаз де Лоре остался в Ланьи, Жак де Шабанн — в Крее, Гильом де Флави — в Компьене, а граф Вандомский — в Сен-Дени и Санлисе; что же каса­ется Жанны, то она вместе с другими военачальниками сопровождала короля.

Стоило королевской армии покинуть окрестности Парижа, как герцог Бедфорд вернулся в столицу, куда, имея охранную грамоту Карла, в свой черед прибыл и герцог Бургундский, чтобы обсудить условия перемирия с королем; но, когда шурин и зять оказались лицом друг к другу, герцог Бедфорд повел себя так ловко, что пре­красные намерения герцога Филиппа тут же улетучились и чувства, пробужденные в нем письмом Жанны, усту­пили место чувствам, порожденным честолюбием; правда, редкое сердце устояло бы перед предложениями того рода, что были сделаны тогда герцогу Бургундскому. Гер­цог Бедфорд уступил ему регентство в Париже, доволь­ствуясь лишь своим правлением в Нормандии, и обещал ему Бри и Шампань. В итоге, хотя известие о новом регентстве появилось в то самое время, когда было объ­явлено о подписании Компьенского перемирия, стало очевидным, что и на этот раз надежда на мир если и не исчезла окончательно, то, во всяком случае, очень сильно отдалилась.

После двухнедельных совещаний в Париже зять и шурин расстались: герцог Бедфорд удалился в свое наместничество в Руане, а герцог Филипп вернулся в Брюгге, чтобы жениться на госпоже Изабелле, дочери короля Жуана I Португальского, и основать там орден Золотого Руна.

Тем временем, понятное дело, заключенное перемирие не соблюдалось, и ни англичане, ни французы, ни бур­гундцы нисколько об этом не заботились. Герцог Алан- сонский послал своих солдат под командованием Амбру­аза де Лоре, коменданта Ланьи, в Нормандию, чтобы отвоевать там свой нормандский удел; королевский совет, со своей стороны, вернулся к старому замыслу закрепить за собой все города, контролировавшие течение Луары, и сир д'Альбре, которому доблестно содействовала Жанна, только что взял штурмом Сен-Пьер-ле-Мутье. Захват этого города, ставший одним из самых прекрас­ных военных подвигов Девы, придал французам такое мужество, что, вопреки мнению Жанны, маршал де Бус- сак и сир д'Альбре вознамерились без всякого промедле­ния осадить Ла-Шарите; в том, что Дева предвидела итог намеченной операции, все усмотрели еще один проблеск вдохновения, которое уже угасало в ней: французы были отброшены Перрине Грассе, который командовал горо­дом, и им пришлось отступить, бросив свои пушки; это поражение, предсказанное Жанной, еще больше усилило веру в правдивость ее предсказаний.

Однако новости, приходившие из столицы и ее окрест­ностей, были таковы, что взоры короля и членов его совета вновь и вновь устремлялись в ту сторону. Мало того, что почти все тамошние французские гарнизоны сумели удержаться, так к тому же еще жители Мелёна изгнали англичан и передали город командору де Жирему; со своей стороны, Сен-Дени был внезапно захвачен и снова стал французским; наконец, Ла Гир, не прекраща­вший партизанскую войну, овладел Лувье и довел свои набеги до ворот Руана, едва не взяв его с помощью заго­вора нескольких горожан; даже Париж, так упорно обо­ронявшийся в предыдущем году, а теперь явно оставлен­ный герцогом Берфордом и герцогом Филиппом на разграбление гарнизону, который состоял наполовину из пикардийцев, наполовину из бургундцев, наполнялся недовольными. Разумеется, все эти новости не могли не радовать сторонников короля Карла, и каждый из них считал, что нужно воспользоваться сложившимися обсто­ятельствами. И потому королевский совет решил, что с наступлением весны война будет перенесена в те края; в ожидании этого времени начали распространять воззва­ния, чтобы набрать войско, и обращаться с призывами к народу, чтобы собрать деньги.

Между тем в Париже созрел заговор, который, хотя он был раскрыт и подавлен, дал новые надежды сторонни­кам короля, ибо доказывал им, что у них имелись едино­мышленники в столице. Несколько парижских сеньоров, объединившись с господами из Парламента и Шатле и заполучив несколько помощников среди торговцев и ремесленников, решили ввести французов в столицу; кармелит по имени Пьер Делле служил им гонцом, раз­нося письма между теми, кто находился в Париже, и теми, кто был вне его; однако стражники ворот Сен- Дени, удивленные постоянными уходами и возвращени­ями кармелита, в одно прекрасное утро задержали его и препроводили в тюрьму; там, поскольку в ответ на все вопросы он лишь заявлял, что никоим образом не при­частен к политическим делам, его подвергли пытке, и сила страданий заставила его во всем признаться, после чего на городском рынке были отрублены шесть голов и на берегах Сены было обнаружено более пятидесяти тру­пов.

Таким образом, для возобновления военных действий был выбран благоприятный момент; Жанна со своим небольшим отрядом тронулась в путь и доехала до Ланьи, не встретив англичан. Там ей стало известно, что один храбрый, но безжалостный капитан по имени Франке д'Аррас, объединив под своим началом около четырехсот человек, совершал губительные набеги на добрых сто­ронников короля: он ни за кого, ни за мужчин, ни за женщин, не брал выкупа, грабя и убивая всех, кто не был англичанином или бургундцем; оказавшись так близко от подобного человека, Жанна не хотела оставлять его пре­ступления безнаказанными. Она выехала из Ланьи, взяв с собой примерно столько же солдат, сколько было у того, с кем ей предстояло сражаться, и на расстоянии одного льё от города встретила того, кого искала; устре­мившись прямо на противника, она тотчас атаковала его с той же энергией, какую проявляла в первые дни. Но четыреста человек из отряда Франке были отважными лучниками и стойко оборонялись; дважды своими стре­лами они заставляли отступать королевское войско, но оба раза Жанна вновь поднимала своих воинов на битву. В конце концов, Франке и его бойцы были вынуждены укрыться в маленькой крепости, почти неприступной для Девы и ее солдат, у которых не было пушек. В этот момент, к счастью для атакующих, к ним на помощь при­шел Жан де Фуко, командовавший в то время в Ланьи, вместе с частью своего гарнизона и артиллерией; так что были установлены батареи, и, как только в стене про­били брешь, начался штурм. Франке и его солдаты отча­янно сражались, но им пришлось иметь дело с еще более грозными воинами, чем они сами; кто-то из них был предан мечу, а кто-то сдался на милость победителя; капитан Франке д’Аррас оказался в числе этих послед­них.

И тогда прибыли судьи из Ланьи и бальи Санлиса, которые объявили Франке изменником, разбойником и убийцей. Со своей стороны, Жанна заявила, что это ее личный пленник и она не отдаст его никому, рассчиты­вая обменять его на сеньора де