— Что?

— Солнце взошло, во всяком случае, немного.

Было так поздно, что я ощутил ужас, пока не вспомнил, что девиз на сегодня — безрассудство.

— Отлично, но я не совсем выспался. 

— Я не знал, что ты хочешь полежать, иначе я бы оставил тебя до полудня.

Мы построились в ряд и помочились в изгородь. Дисмал тоже попытался встать, но ему это не удалось, хотя, если бы он упорствовал, я мог бы продать его в цирк.

— Нам лучше найти место для завтрака. Мне нужно ведро чая, чтобы прогнать сон из моего ущелья.

Дисмал снова встал на четыре ноги и залаял в туман.

— Мы высадим тебя на железнодорожной станции, Вейланд, или ты поедешь с нами?

Он выглядел слишком неряшливым, чтобы его можно было увидеть в «роллс-ройсе»: затуманенные глаза, неподстриженная борода, лицо бледное и морщинистое, а волосы небрежно свисают вокруг лысой головы. На нем был развевающийся свитер и грязные брюки, и от него воняло так, будто он не принимал ванну несколько недель. К счастью, ему не удалось отобрать меховую шапку у Дисмала, потому что в ней он выглядел еще хуже.  

— Я останусь, если ты не возражаешь.

— В таком случае, возможно, ты не против помыться и привести себя в порядок в следующем месте, где мы остановимся.

Он надулся.

— Кто ты, черт возьми, такой, чтобы приказывать мне помыться?

Я не собирался сжигать его гордость до основания, но, по крайней мере, он больше не был бледен.

— Мы скоро переправимся через Северн. Может, тебе захочется в том месте помыться?

— Ты всего лишь водитель. — Он был готов взорваться. — И ты говоришь мне помыться, парень? В чем идея?

Трудно было не засмеяться, и это ему повезло.

— Полагаю, нам всем нужно помыться. Но если вы хотите прогуляться, — я открыл дверь, — не стесняйтесь.

— Мне бы это понравилось, — сказал Клегг, — но мне не нравится идея переодеваться к ужину.

Вейланд сидел, как каменный истукан. Вернувшись на водительское сиденье, я заметил, что кто-то подобрал пятерки Дисмала.

— Я положил их в перчаточный ящик, — сказал Клегг. — Слюна высохнет в мгновение ока.

Чтобы обеспечить большую видимость его навигации, я пригласил его в кабину экипажа, и Дисмал с трудом мог в это поверить, когда я приказал ему отойти назад, но удар по его огромному боку помог ему понять.  Бог знает, почему ему пришлось чувствовать себя таким униженным. Чтобы компенсировать это, он все время пытался сесть на подлокотник между двумя сиденьями, что, как вы могли подумать, невыполнимая задача, особенно в раскачивающейся машине, но через некоторое время ему это удалось, балансируя с несчастным и страдающим лицом. Когда он изложил свою точку зрения (какую бы она ни была), он опустился и сел на сиденье, чтобы посмотреть через мое плечо на приборную панель.

Когда мы спускались с горы, слева от нас развернулась сказочная долина игрушечного городка.

— Мы обойдём Шрусбери стороной, — сказал Клегг. — Кольцевая дорога слишком близко. Это будет означать около пятнадцати миль извилистых переулков, но если вы послушаетесь моих указаний, мы переправимся через Северн в Атчеме через полчаса.

Я достал из бардачка три Монте-Кристо и раздал их, но желающих, кроме меня, не было. Клегг вытащил сигару из футляра для меня, и я закурил.

— В каком направлении едем, штурман?

— Восток-северо-восток, затем север. Развилка сразу после следующей деревни. Я скажу вам, когда.

Фургон с хлебом замедлил нас на милю или две. Водитель и его приятель радовались из-за того, что задержали «роллс-ройс». Это был звездный момент их жизни, о котором они говорили месяцами, если не годами — герои паба.

— Эта страна никогда не вернется на рельсы, — сказал Клегг, — пока продолжаются подобные вещи.

— Чего ты можешь ожидать? — пропищал Вейланд. — Их подавляли и эксплуатировали с самого дня их рождения.

Не знаю почему, но я разозлился, услышав это, больше, чем на ребят впереди. В конце концов, они лишь немного развлеклись. Я мог бы сделать то же самое на их месте пятнадцать лет назад, хотя у меня возникло искушение достать дробовик и взорвать их шины.

— Раздавлены и использованы, лопни моя задница. Мы ехали со скоростью пятнадцать миль в час, так что я не мог выйти из себя, не опасаясь, что ситуация станет опасной. Они отлично провели время, праздные ублюдки. Их баловали с самого начала. Если они когда-нибудь почувствуют себя раздавленными и эксплуатируемыми, то только потому, что такие придурки, как ты, говорят им, что это так, — потому что вы действительно     хотите их раздавить и эксплуатировать.

— Я думаю, что с тобой бесполезно разговаривать, — сказал Вейланд, как будто я был ничем не лучше тех придурков впереди. Фургон остановился на свободной площадке возле ряда коттеджей, и я проехал мимо, даже не доставив им удовольствия, погудев сигналом.

Пробок было немного, и мы хорошо проводили время, хотя каждая машина, проплывавшая сзади, заставляла меня нервно ожидать, что меня настигают и преследуют или что лобовое стекло разлетится на куски от выстрела из дробовика, когда они обгонят. Я был рад, когда Клегг направил меня в правую развилку, которая вывела нас на переулок, где мы не встречали ничего, кроме тракторов и редких Volvo Estate.

— Это славная страна, — Клегг был в восторге. — Я рад, что мы пошли этим путем. Какое совпадение, Майкл, встретиться с вами снова после всех этих лет! Я думаю, что это судьба

— Судьба часто бывает хуже смерти, — сказал я ему.

— Не со мной, — сказал он, — по крайней мере, я на это надеюсь.

Никто не смог бы проследить за нами по такому зигзагу переулков. Каждые полмили на развилке или перекрестке Клегг давал крутые инструкции: идти налево, направо или прямо. Дисмалу не нравилось оставаться на заднем сиденье с обиженным Вейландом, и время от времени, обычно когда Клегг говорил и мы поворачивали, он кусал меня — почти игриво — в шею, но почти сразу же высовывался его длинный толстый язык и большая мягкая штука лучше лизала укушенное место. Затем он улыбался так, как может улыбаться собака.

Мы купили кое-чего поесть в кафе на главной дороге, еды достаточно хорошего качества, чтобы держать нас в бодрости и форме. Однако нам не хотелось кормить Дисмала белым хлебом, чтобы он не разозлился, поэтому, если не считать странной корки от бекона и кончика колбасы, он вернулся к банкам с «Боги» на стоянке. Я не завидовал никому, кто пытался сделать аварийную остановку после того, как