— Да сегодня мы прям шикуем, — усмехнулся бельчонок, перекидывая ногу через мото, и задвинул визор на шлеме.

— Главное, чтобы мы побывали в таком месте не последний раз, — тоже посмеялся я, опуская защитное стекло.

Крис жестом указал, что уступает мне ехать первым, на что я кивнул и плавно стартанул. Вскоре мы въехали в стройный ряд машин и направились к трассе, нависающей над городом. Там можно было быстро срезать путь практически до любого района, а ещё развить нормальную скорость, что экономило время. Да и всегда было приятно кинуть взгляд на переливающийся неоном город, почувствовать, как ветер треплет одежду, неплотно прилегающую к телу. Новый байк к тому же давал возможность почувствовать себя практически покорителем волн: так плавно он ехал, так легко поворачивал и при этом так уверенно я мог себя чувствовать на нём, что словами не передать. И никак не мог привыкнуть к этому ощущению легкости.

Доехав до нужной развязки, мы стали сворачивать в район «Триады», но я даже не понял, как и почему вдруг провалился в кромешную темноту.

* * *

Глаза резко открылись в едва освещённой рассветным солнцем комнате, и я слушал, как за окном громко воет несколько автосигнализаций и кричат люди. Что за чёрт?! Окно было расположено недалеко от моей кровати, так что я сел и стал выглядывать, пытаясь понять, что происходит.

Оказалось, какая-то машина врезалась аккурат в дерево у нашего дома, всмятку расплющив капот. Её водитель ехал явно слишком быстро для жилого района. А от громкого хлопка, видимо, и засигналили все тачки вокруг — наши и у соседей. Из домов стали выбегать люди и вызывать спасателей, но, кажется, там все остались живы. Поняв это, я недовольно выдохнул, хмурясь. Напугали, черти.

Сонный мозг не сразу сообразил, в какой момент моё сознание покинуло тело Мэлори, но стоило вспомнить, как я покрылся холодным потом. Блядь! Только не это! Надо как-то уснуть, срочно!

Я снова улёгся на подушку и закрыл глаза, стараясь выкинуть все мысли из головы, но сердце теперь билось, как бешеное, и уснуть попросту не получалось. Плюнув на всё, я полез в тумбочку и достал сильнодействующие снотворное, которым закинулся прямо так, без воды. Не думал, что она может понадобиться мне ночью, потому и не оставил с вечера. А теперь нужно было как-то дождаться, когда лекарство подействует и я провалюсь в сон.

Казалось, выпитые таблетки не собираются помогать, и я вовсе не усну из-за шума на улице и навязчивых мыслей. Только бы я не покалечился там так же, как здесь. Только бы обошлось! Я не хотел просрать обе жизни сразу из-за таких отвратительно нелепых случайностей. Ладно, в первый раз я сам был виноват, но сейчас… сейчас-то я чем такое заслужил? Вселенная, космос, высшие силы, боги — кто там всё это придумывает? Я не хочу стать обузой для любимых людей ещё и там! Пожалуйста. Пожалуйста, хоть бы мне повезло!

* * *

Когда я наконец провалился в темноту и стал пытаться открыть глаза, это оказалось практически невозможно. Всё тело болело, словно одна большая рана, на языке ощущался стойкий металлический привкус, даже дышал я с надрывом. Но когда открыл глаза, увидел Криса, сидящего надо мной с телефоном у уха и… плачущего. Что? Зачем мой рыжик плачет? Всё так плохо?

— Крис, — хрипло произнёс я, не узнав свой голос. И от одного только слова где-то в груди больно потянуло. Так больно, что у самого слёзы на глазах выступили. Такой боли я никогда раньше не ощущал.

Я хотел попытаться поднять голову, но бельчонок, увидев, что я очнулся, сразу откинул телефон и приложил измазанную в чём-то ладонь к моей щеке. В крови, что ли?

— Не смотри. Не смотри, Мэл, — сквозь слёзы попросил он, что-то зажимая у меня ниже второй рукой. — Всё будет хорошо, всё обойдётся. Только больше не вырубайся, ладно? Говори со мной, если можешь.

Всё явно херовее, чем я надеялся. Почему же мне так не везёт? Только я встретил того, кого действительно полюбил, ради кого горы готов был свернуть, и вот….

— Рыжик… прости. Надо было… — попытался выдавить я, но закашлялся и снова ощутил вкус металла во рту.

Грудь разрывало от боли. Я пытался хоть как-то дышать, вдыхать больше, но в глотке и груди будто что-то мешало.

Крис постоянно оглядывался на дорогу, видимо в ожидании неотложки. А я почти ничего вокруг не видел, в глазах медленно темнело, да и былая боль словно потихоньку уходила, оставляя за собой лишь тяжесть. Я не мог ничем пошевелить, а с каждым вздохом на мне словно прибавлялось камней. Или внутри меня. Отвратительное чувство. И я понимал, что не могу с этим бороться.

— Ты не должен просить прощения, — ответил Крис, поглаживая меня по волосам и глядя мне в глаза. — Всё будет хорошо. Только держись.

— Знаешь… — решил признаться я, пока ещё мог. Вдруг второго шанса не будет. Каждый следующий вдох давался всё сложнее. По губам что-то текло, во рту — мешало, а тело будто свинцом налилось. — Кажется, я… тебя…

Люблю.

В глазах окончательно потемнело, и боль исчезла. Исчезли запахи, звуки, исчезло ощущение тёплых рук, гладящих меня по голове. Исчезли любимые ореховые глаза, смотревшие на меня с таким отчаянием. Больше ничего не осталось.

31. Безысходность

Я очнулся, когда в моей комнате уже было абсолютно светло. Я ведь вчера с вечера всех предупреждал, что хочу проспать чуть ли не весь день, и всякие лёгкие успокоительные пил перед сном, чтобы точно не начать просыпаться где-нибудь посреди вечеринки, потому меня не беспокоили. Но в итоге что? В итоге меня разбудила чья-то авария и я сам попал в аварию. Что теперь будет?

Хотелось надеяться, что меня вот-вот откачают, и моё сознание снова вырвет в тот мир, где я вновь увижу бельчонка и улыбнусь ему. Но сколько я ни ждал, не желая слезать с кровати, этого не происходило. Я смотрел на время на телефоне, снова его откладывал и опять лежал, пялясь в потолок. Что там со мной происходит? Кома? Или…

Я боялся думать о самом плохом. К тому же в прошлый раз, оказавшись на Аллебри, я тоже думал, что погиб здесь. Горевал, страдал, а потом оказалось, что всё намного лучше, чем я себе представлял. Потому и сейчас не спешил паниковать, хотя чувства внутри бурлили и больно кололи. Нет, Мэл не мог погибнуть. Не так.