Ну что сказать о хозяйке? Чуть старше Нади. Женщина, без всякого сомнения она — видная. Похоже, что натуральная блондинка. И на лицо — приятная, не скажу, что красавица. А вот стати ее — это да-а-а-а! Она сейчас явно в тренде, у мужиков! Высокая, на голову выше меня, а то и больше.

Ноги — длинные, это я заметил, как только зашел. Она была в шелковом халате, причем халат такой, не длинный. До середины бедра, примерно. Ноги длинные, довольно красивой формы, стройные. Но — на мой вкус — немного крупноваты, то есть полноваты. Но жира не видно. Крепкие такие ноги, ага!

Грудь… это — действительно была — грудь! Размер, думаю пятый. Но — не уверен… Опять же — не в моем вкусе. Несмотря на изрядную такую сбрую, ремни которой угадывались сквозь ткань халата, груди периодически провокационно подергивались. Иногда даже — подпрыгивали, привлекая внимание.

И несмотря ни на что — талия у Веры — была! Причем отчетливая такая, подчеркнутая пояском халата! И живота… либо вообще нет, либо он — неявный такой.

Попа… да-а-а…. Что тут сказать — попа была и это, наверное, самое заметное место в Вере. После грудей… или — все же — до грудей… Ну — кому как, по мне так — на первом месте все же попа!

Вот Надю я считаю — ядреной, но Вера — куда как ядренее! Интересно, какой размер она носит?

У меня Дашка, когда мы познакомились, носила сорок шестой, потом — после всех родов — сорок восьмой. Но она не выглядела крупной. У Дарьи — все пропорционально была, здорово. Я вообще не очень любил маленьких и хрупких женщин, мне больше по душе такие, в теле. И тут Дашка для меня всегда была идеалом женщины.

А здесь… здесь явно размер пятидесятый, может даже — пятьдесят второй. Все в пропорции, очень привлекательно. Но — уже за пределами моего вкуса. Крупновата. Получалась — эталонная русская красавица, с картин Кустодиева. Хотя… там они вроде бы все же — толстые. А здесь Веру толстой — никак не назвать! Очень такая фактурная женщина, ага!

К моему удивлению, никаких пошлостей или намеков на это, я от нее и не увидел и не услышал. Халат — да, провокационный. Но она же не по улице в нем ходит, а дома. Что в этом такого?

Они болтали с Надей по-приятельски, кого-то обсуждали, посмеивались. Периодически Вера прислонялась ко мне своими бедрами, даже чуть — наваливалась. Было — приятно! Вот только зря она так — грудью, да к моей голове! И запах от нее приятный, духи — неплохие, ненавязчивые.

Я задумался — вот почему так… Вот Вера — яркая, эффектная женщина. Хотел бы я ее? Безусловно! Но… что-то от нее так в туман не бросает, как от Нади. А Надюшка… Вон сидит — напротив меня на табурете, смеется Веркиным словам. Сначала сидела, закинув ногу на ногу, но, увидев, как я разглядываю ее ножки, оголившиеся от уехавшего вверх сарафана, поставила ножки прямо, и сарафан еще натянула, злыдня!

Потом они начали обсуждать какие-то пряжи, нитки. Вера притащила Наде кульки с какой-то шерстью. Они склонились над столом, что-то перебирая и разглядывая. И если Надя просто чуть развернулась к столу, сарафан опять поехал вверх, негодник такой! То Вера наклонилась, и ее ноги стали видны мне гораздо выше. А хорошие такие ноги! Крепкие, ровные. Вот правда — сомневаюсь я, что я бы в моем нынешнем состоянии смог бы удержать такие ноги на плечах, уж очень они… мощные такие.

И задница Веры обтянулась халатом, ох как обтянулась! Да-а-а-а… понятно, почему мужики по ней слюной истекают, а поселковые женщины — злобой! Это же не задница, а оружие массового поражения!

Вот! Опять спалился! Надюшка, оторвавшись от обсуждения, кинула на меня взгляд и увидела, что я так тщательно разглядываю!

— Ну хватит пялится! Ты сейчас на Верином халате дырку прожжешь! Вот, Верка, погляди на него — от горшка — два вершка, а уже глаз от баб не отводит!

Вера, удивленно улыбаясь, выпрямилась, повернулась ко мне, и сказала, обращаясь к Наде:

— Ну что уж ты придумываешь! Вовсе он не маленький, парень подрастает — что уж теперь!

Стригла она меня довольно долго. Надя уже собрала какие-то клубки пряжи в тканевую сумку, это Вера ей что-то заказала вязать. Потом поставила чай на плитку, достала из шкафа какие-то конфеты.

— Вот тебе мыло, вот полотенце — иди из той же бочки обмой голову и плечи, а то все это колоться будет!

Я вышел в ограду, обмыл голову, вытерся. Ограда была залита солнцем, которое еще не пекло, а только грело. Постоял, прищурившись, подставив голову и тело лучам — хорошо-то как!

— Ну, где ты там, Юра? Иди сюда, пока волосы не высохли, я их тебе зачешу, как надо.

Я снова уселся на табурет и посидел, пока Вера меня очень тщательно причесывала, укладывала волосы. Хотя что там укладывать — подстригла она меня коротко, как и просил.

— Ну вот! Посмотри, Надя, какой красавчик получился? На загляденье просто — смерть девкам! Да, Юрка?

Надя хмыкнула, поднялась и обошла меня по кругу:

— Ну… нашему подлецу — все к лицу! Хорошо подстригла, Вер! Правда — здорово!

Я отдал Вере рубль. Сдачи, как и полагал — не последовало.

— Садитесь, чай попьем! — Вера пригласила нас к накрытому Надей столу.

Свою кружку чая я выпил быстро — и чай — не очень, и заварен — не так. Удовольствия — никакого.

Верка поинтересовалась у меня, как я умудрился выиграть «такие деньжищи!». Уж в который раз рассказываю, поднадоело!

— Ты, Юра, пойди — вон позагорай в ограде. Нам с Надюшкой пошептаться нужно, о своем, о женском. Мы с ней нечасто видимся…

А мне что? Я и вышел, проверил футболку — волглая еще. Присел на лавку, прислонился спиной к теплой стене дощатого сарая. Лепота!

Вот опять меня красавчиком назвали. Х-м-м-м… никогда себя таковым не считал. Странно…

На крыльцо выглянула Вера:

— Подай футболку, я ее утюжком пройдусь, и высохнет быстрее, и выглядеть лучше будет! Ты же Надю будешь ждать, да!

Я, делая вид, что задремал, кивнул.

А вот интересно… Я, легонько ступая, перебрался на крыльцо,