Шрифт:
Закладка:
Облокотившись на мгновение на рукоятку вил (весенний день был не особенно теплым, но тем не менее, она вспотела), Робин увидела через дверь конюшни свинарник, где в лучах неяркого солнца дремала пара очень крупных свиноматок. Обе были покрыты грязью и фекалиями, и во влажном воздухе до Робин доносился запах серы и аммиака. Разглядывая их рыла, крошечные глазки и покрывающие их тела жесткую щетину, она вспомнила, что Эбигейл, дочь Уэйса, когда-то была вынуждена спать обнаженной рядом с ними, во всей этой грязи, и почувствовала отвращение.
До нее доносились голоса с огорода, где несколько человек сажали семена и рыхлили землю. Теперь Робин знала наверняка, что скудное количество овощей на огороде возле свинарника выращивалось лишь для создания видимости того, что члены церкви питаются этим урожаем, потому что она сама видела похожую на большую пещеру кладовую с полками, на которых стояли упаковки с лапшой быстрого приготовления, банки с консервированными томатами из супермаркета, и большие емкости с порошковым бульоном.
Только Робин вернулась к чистке конюшни, как до ее ушей донесся шум с огорода. Подойдя к дверям конюшни, она увидела, как Эмили Пёрбрайт и Цзян Уэйс кричат друг на друга, в то время как другие рабочие уставились на них в ужасе.
— Ты будешь делать так, как тебе говорят!
— Не буду, — кричала Эмили, лицо которой было пунцовым.
Цзян попытался сунуть мотыгу в руки Эмили с такой силой, что она отшатнулась на несколько шагов назад, но все же устояла на ногах.
— Пошел ты, я не буду это делать! — кричала она Цзяну. — Не буду, и ты, черт возьми, меня не заставишь!
Цзян поднял мотыгу над головой Эмили, приближаясь к ней. Некоторые из наблюдавших закричали «Нет!», и Робин с вилами в руке выбежала из конюшни.
— Оставь ее в покое!
— Иди работай! — крикнул Цзян Робин, но, похоже, он передумал бить Эмили, вместо этого схватив ее запястье в попытке затащить на грядку с овощами.
— Отвали! — закричала она, ударив его свободной рукой. — Иди на хер, урод долбаный!
Двое молодых людей в алых спортивных костюмах уже спешили к борющейся паре и за несколько секунд сумели уговорить Цзяна отпустить Эмили, которая немедленно побежала за угол конюшни и скрылась из виду.
— Теперь ты по уши в дерьме! — проревел Цзян, весь в поту. — Мама Мазу преподаст тебе урок!
— Что произошло? — раздался голос позади Робин, которая обернулась и с замиранием сердца увидела ту молодую девушку в очках с большой родинкой на подбородке, которую Робин впервые встретила на огороде. Девушку звали Шона, и за последние несколько дней Робин встречалась с ней гораздо чаще, чем ей хотелось бы.
— Эмили не хотела работать на огороде, — ответила Робин, которая все еще задавалась вопросом, что могло сподвигнуть Эмили на такой акт сопротивления. По наблюдениям Робин, какой бы угрюмой Эмили ни была, она обычно стойко принималась за любую работу.
— Она поплатится, — произнесла Шона с большим удовлетворением. — Ты пойдешь со мной к детям. Будем заниматься с первым классом один час. Мне разрешили самой выбрать себе помощника, — добавила она с гордостью.
— А что насчет чистки конюшни? — спросила Робин.
— Кто-нибудь из них может это сделать, — ответила Шона, величественно махнув рукой работникам на огороде. — Ну, давай же.
Так что Робин прислонила вилы к стене конюшни и последовала за Шоной под моросящим дождем, все еще размышляя о поведении Эмили, которое она только что связала с ее отказом есть овощи за ужином.
— От нее вечно проблемы, от этой Эмили, — сообщила Шона Робин, когда они проходили мимо свинарника. — Тебе надо держаться от нее подальше.
— Почему от нее проблемы? — спросила Робин.
— Ха-ха, не твоего ума дело, — сказала Шона с невыносимым самодовольством.
Учитывая довольно невысокий статус Шоны, Робин полагала, что восемнадцатилетней девушке очень редко выпадает случай вести себя снисходительно по отношению к кому-либо на ферме Чапмена, и она, похоже, хотела воспользоваться этой возможностью по максимуму. Как Робин выяснила за последние несколько дней, молчание Шоны во время лекции Уилла Эденсора о церковной доктрине совершенно не отражало истинную натуру девушки. На самом деле она была надоедливой неустанной болтушкой.
В течение последних нескольких дней Шона выискивала Робин везде, где только можно, взяв на себя задачу проверить понимание Робин различных терминов ВГЦ, а затем перефразируя слова Робин ей же в ответ, обычно делая определения менее точными или попросту неправильными. Их разговоры раскрыли убеждения Шоны в том, что Солнце вращается вокруг Земли, что лидера страны называют Терьер-Мистер и что Папа Джей регулярно общается с инопланетянами — утверждение, которое Робин не слышала больше ни от кого на ферме Чапмена. Робин сомневалась, что Шона умеет читать, потому что она избегала письменных материалов, даже инструкций на оборотной стороне пакетов с семенами.
Шона познакомилась с Папой Джеем в рамках одного из проектов ВГЦ для детей из малообеспеченных семей. Ее обращение в верующего члена церкви, казалось, произошло почти мгновенно, однако ключевые моменты учения ВГЦ так и не смогли проникнуть в весьма восприимчивый ум Шоны. Она регулярно забывала, что никому не положено называть своим именем семейные отношения, и, несмотря на настояние ВГЦ о том, что слава и богатство — бессмысленные атрибуты материалистического мира, проявляла неподдельный интерес к высокопоставленным посетителям фермерского дома, а однажды даже размышляла о стоимости и марке туфель Ноли Сеймур.
— Слыхала о Джейкобе? — спросила Шона, когда они проходили мимо старого сарая, где Робин нашла жестяную коробку из-под печенья и полароидные снимки.
— Нет, — ответила Робин, которая все еще задавалась вопросом, откуда у Эмили такое сильное отвращение к овощам.
— Папа Джей навещал его вчера.
— О, он вернулся?
— Ему не обязательно приходить. Он может посещать людей духовно.
Шона искоса взглянула на Робин через грязные стекла очков.
— Че, не веришь?
— Конечно, верю, — ответила Робин, стараясь казаться убежденной. — Я видела здесь удивительные вещи. Видела появление Утонувшего пророка, когда Папа Джей вызвал его.
— Не появление, — тут же поправила
