10 августа Гуниб был окружен войсками. Барятинский вступил с Шамилем в переговоры, которые, однако, ни к чему не привели. Тогда 25 августа на рассвете в победный венок Кавказской армии был вплетен славный лавр – Гуниб. На штурме Гуниба мы лишились 9 офицеров, 171 нижнего чина апшеронцев, ширванцев и сапер, вскарабкавшихся, как кошки, на отвесную в 30 саженей скалу. Имам Шамиль сдался на милость победителя, и весь Восточный Кавказ от Каспийского моря до Военно-Грузинской дороги покорился русскому Царю. На следующий день князем Барятинским был отдан приказ из пяти слов: «Шамиль взят, поздравляю Кавказскую армию». За сокрушение Шамиля Барятинский был пожалован генерал-фельдмаршалом.

Остался Западный Кавказ, где волновались черкесские племена. В 1860 году на усиление действовавшей здесь 19-й пехотной дивизии был направлен Евдокимов с тремя драгунскими полками и 16 сводными батальонами. Мелкая война шла здесь более трех лет, и наши силы постепенно были доведены до 60 тыс. шашек и штыков при 108 орудиях. В 1861 и 1862 годах большая часть черкесских племен выселилась в Турцию, изъявившие покорность выселены из гор на равнины, и местность заселена казаками.

В феврале 1863 года на Кавказ прибыл новый главнокомандующий – великий князь Михаил Николаевич{115}. Назначая своего брата наместником еще не успевшего окончательно замириться края, Император Александр II проявил акт большой политической мудрости, показав народам Кавказа свое к ним доверие и расположение.

В этом году смирились шапсуги. Оставались абадзехи и другие воинственные племена по северному склону Кавказского хребта. Решив застигнуть их врасплох и не дать им изготовиться, великий князь открыл кампанию уже в январе 1864 года. В продолжение весны мятежники были ликвидированы порознь, на всем Кавказе не осталось ни одного непокорного племени – и 21 мая 1864 года все действовавшие на Западном Кавказе отряды соединились в горах у Сигнаха, где перед фронтом войск был отслужен молебен, ознаменовавший окончание полувековой борьбы.

* * *

Пятидесятилетняя Кавказская война – школа, подобная петровской Северной войне и суворовским походам, – была благодеянием для русской армии. Благодаря этой войне ей удалось сохранить{116} свои бессмертные суворовские традиции, возжечь ярким пламенем начавший было угасать светильник.

Маленькая часть большой русской армии, заброшенная на далекую дикую окраину, свершила здесь великие дела. Ее не коснулись гатчинские вахтпарадные эспантоны, ее не осквернили шпицрутены военных поселений, ее бессмертный дух не стремились угасить плацпарадной фикцией «линейного учения». Горсть русских офицеров и русских солдат, не стесняемая тлетворным рационализмом доморощенной пруссачины, показала здесь, на что способен русский офицер, что может сделать русский солдат. Суворовское «Мы Русские, с нами – Бог!» огненным лучом пронизывает всю эпопею – от Иоры и Аскерани до Веденя и Гуниба.

В чащах чеченских лесов и на раскаленных дагестанских утесах, в молниеносных рукопашных схватках с отчаянно храбрым противником и в изнурительных напряжениях прокладки дорог и расчистки просек крепла воля, закалялись характеры, создавались легендарные боевые традиции, вырабатывался глазомер начальников и бесстрашие подчиненных. Из одних рождались Котляревские, из других – Архипы Осидовы. И эту свою русскую боевую сноровку, эти боевые традиции, эту «Науку побеждать» кавказские полки передавали из поколения в поколение, показывали ее во всех своих дальнейших встречах с врагом – при Башкадыкларе и Кюрюк-Дара, в хивинских и текинских походах, на Аладже и при Деве-Бойну и после, много лет спустя, при Сарыкамыше и Эрзеруме, под Ивангородом и Козеницами, на Бзуре и на Сане… Вот почему нам должна быть бесконечно дорога каждая капля русской крови, пролитая здесь, между тремя морями, должен быть дорог каждый выпущенный здесь патрон. И должна быть священной память всех вождей, командиров и рядовых бойцов, не давших угаснуть русскому духу.

Вечной благодарностью вспомним мы имена Карягина, Котляревского и Ермолова. Они явились творцами и основоположниками Кавказской армии. Воздадим должное Паскевичу, прославившему русское оружие под Эриванью и Эрзерумом. Преклонимся перед памятью Слепцова и Пассека, запомним навсегда имена капитана Лико и Архипа Осипова, Гаврилы Сидорова и трех гергебильских героев. И оценим Воронцова и Барятинского, Клюки и Муравьева, Фрейтага, Лисаневича и Евдокимова… Чтобы постичь высоты духа, творившего из них героев, приведем здесь один приказ.

«Товарищи, пора собираться в поход. Осмотрите замки, отточите штыки, поучитесь колоть наповал. Наблюдайте всегда и везде тишину, наблюдайте порядок и строй. В дело дружно идти, в деле меньше стрелять – пусть стреляют стрелки, а колонны идут и молчат. По стрельбе отличу – кто сробел, а кто нет, робким стыд, храбрым – слава и честь. Без стрельбы грозен строй, пусть стреляют враги. Подойдите в упор, а тогда уж “ура”. А с “ура” – на штыки и колите, губите врагов. Что возьмете штыком, то вам Царь на разживу дает. Грозны будете вы, страшны будете вы татарве, нечестивым врагам. Осенитесь крестом, помолитесь Христу – и готовьтесь на славу, на бой!»

Чтоб отдать такой приказ, надо было иметь сердце солдата и душу поэта. По чеканности слога, мужественности и мощи размера, скрытой в этих строках торжествующей (хоть и не всякому доступной) победной музыке во всей русской словесности с ним могут сравниться лишь Заветы Викинга Жуковского: «Как у Фрея, лишь в локоть будь меч у тебя. Мал у Тора громящего млат. Есть отвага в груди, ко врагу подойди – и не будет короток булат…» Это последний приказ генерала Пассека, отданный им своим апшеронцам перед выступлением в Даргинский поход, откуда ему не суждено было вернуться… Войска имели достойных командиров. Но и командиры имели достойные войска!

* * *

Ряд старых полков поддержал свою репутацию, созданную еще победами великого века. Полтавский ветеран – Эриванский полк – «сошел дождем» в Гимры. Герои франфорской баталии, туртукайские чудо-богатыри и измаильские застрельщики – апшеронцы – «привыкли в чужбине далекой врагов никогда не считать». Шуша и Гуниб стоили для ширванцев Лейпцига и Краона. А мушкетеры Чертова моста – мингрельцы – взяли здесь не один «чертов мост».

Для других полков Кавказ явился колыбелью их славы. Нижегородские драгуны сделали свой полк заслуженнейшим полком всей русской конницы. Выдвинулись грузинцы – сподвижники Котляревского, тифлисцы, тенгинцы. Кабардинцы, получившие первое на Кавказе боевое отличие. Прославился ряд младших их братьев, и создалась репутация Кубанским и Терским Гребенским полкам.

БОЕВЫЕ ОТЛИЧИЯ ЗА ДЕЛА С ГОРЦАМИ ПОЛУЧИЛИ ПОЛКИ:

13-й Лейб-гренадерский Эриванский полк – георгиевские сигнальные рожки за Восточный Кавказ 1857–1859 гг., знаки на шапки за Западный Кавказ 1864 г.;

14-й гренадерский Грузинский полк – георгиевское знамя за Кавказскую войну (уже имел за Ахалкалаки в 1811 г.), георгиевские рожки за Западный Кавказ