их число следует сократить. Он приказал им отдать ключи Жоссерану де Масону, но стража отказалась сделать это. В разгар перепалки прибыл сам Майяр. Он сказал Марселю, что ключи ему не отдаст. Тогда, прервав спор, Марсель и его спутники сели на коней и поскакали в сторону ворот Сент-Антуан на востоке города. Майяр же бросился обратно по улице Сен-Дени, чтобы найти помощь. На ходу он выкрикивал боевые клички королей Франции: "Монжуа! Сен-Дени!". Этот клич пронесся по толпе, подхватываемый одной группой за другой. Голова толпы к этому времени достигла Гревской площади. В ратуше было найдено знамя с гербом Дофина и с этим знаменем, толпа двинулась по узким переулкам Гревского квартала, чтобы отрезать путь купеческому прево.

Ворота Сент-Антуан в восточной части города, выходившие на старую римскую дорогу в Мелён, были хорошо укреплены. Они находились к западу от нынешней церкви Сент-Поль и Сент-Луи на улице Сент-Антуан. В середине XIV века, когда Бастилия еще не была построена, а большая часть квартала Маре все еще была болотом, это был один из главных въездов в Париж. Ворота находились в руках сторонников короля Наварры. Но они были не более готовы отдать их Марселю, чем люди Майяра у ворот Сен-Дени. Стража имела смутное представление о происходящем и подозревала какой-то контрзаговор. Марсель сказал, что нужно сменить стражу, но от него потребовали объяснений. Тогда он сказал, что у него есть полномочия на это от короля Наварры, но у него попросили предъявить их. Поднялся шум, а толпа со знаменем Дофина уже появилась на улице. Марсель и его спутники попытались вырваться, но их окружили и стали избивать. Сначала зарубили людей из эскорта купеческого прево, потом кто-то высоко поднял меч над толпой и обрушил его на голову Марселя. За воротами Сент-Антуан находилась церковь Сент-Катрин-дю-Валь-де-Эколье, принадлежавшая монахам-августинцам. Именно туда в феврале были доставлены тела убитых маршалов, а теперь там лежали их убийцы. Тела Марселя и одного из его соратников после резни, были раздеты догола и брошены на ступенях перед церковью, где они оставались непогребенными в летнюю жару в течении несколько дней[574].

Когда весть о смерти Этьена Марселя распространилась, по всему городу началось стихийное восстание. Вся ярость, которая раньше была направлена на друзей и слуг Дофина, была обращена против соратников Марселя и Карла Наваррского. По словам Жана де Венетта, люди прятали свои красно-синие шапероны в тайники своих домов и выходили на улицы, чтобы ликовать и выкрикивать имя Дофина. Жиль Марсель, двоюродный брат купеческого прево, и Жан де Лиль, один из капитанов его ополчения, были найдены недалеко от Гревской площади в особняке аббата Урскампа и без промедления были преданы смерти. Еще один из сподвижников прево был схвачен у ворот Сен-Мартен, когда пытался выбраться из города. Его постигла та же участь. Все три трупа также притащили к церкви Сент-Катрин-дю-Валь-де-Эколье, и бросили на ступенях рядом с трупом Марселя. На следующее утро линчевания были прекращены, и на смену им пришли более методичные процедуры. Были организованы систематические поиски, и большинство людей из правительства Марселя, а также большое количество сочувствующих им были схвачены. Тома де Лади, неутомимый канцлер и посол Карла Наваррского на протяжении более пяти лет, был найден переодетым монахом. Шарль Туссак и Жоссеран де Масон были арестованы и проведены через кричащую толпу в Шатле, чтобы вместе с остальными ожидать решения Дофина[575].

В аббатстве Сен-Дени король Наварры сразу же перешел к крайностям. Он решил начать полномасштабную гражданскую войну против Дофина и парижан в союзе с королем Англии. Комиссия из шести его ближайших советников вместе с Гилбертом Частеллом, Стивеном Касингтоном и Джоном Фотерингеем собралась, чтобы выработать условия, приемлемые для Эдуарда III. Они составили согласованный меморандум, который предусматривал не что иное, как раздел Франции между Карлом Наваррским и королем Англии. Карл должен был получить Шампань и Бри. При условии дальнейших переговоров, он также должен был получить Пикардию, графство Шартр и все герцогство Нормандия и таким образом стал бы главенствующей силой на севере Франции. Эдуард III становился королем Франции с остальными королевскими владениями и своими собственными завоеванными и наследственными землями на юго-западе. Этот замечательный документ был скреплен печатями 1 августа 1358 года, на следующий день убийства Этьена Марселя[576]. На следующий день Карл Наваррский и его брат Филипп стали испытывать оборону столицы. Они повели свою армию в обход с севера, и заняли аббатство и пригород Сен-Лоран на санлисской дороге. Создавалось впечатление, что они готовятся к штурму города. Но они опоздали. Вечером 2 августа Дофин вошел в Париж через ворота Сент-Антуан. Его кавалькада проехала мимо трупов его врагов, все еще лежащих на ступенях церкви Сент-Катрин-дю-Валь-де-Эколье. Из Сен-Лорана король Наварры мог видеть огромное облако пыли, поднятое их лошадьми, когда они подъезжали по римской дороге. Ему пришлось отступить со своими людьми обратно в Сен-Дени. Там он разграбил аббатство и отправился в Мант, чтобы подготовить более масштабные планы мести[577].

Зачистка врагов Дофина продолжалась несколько дней. Была создана комиссия из десяти человек, большинство из которых были профессиональными судьями, для поиска и наказания сторонников проигравшего восстания. Шарля Туссака и Жоссерана де Масона за несколько часов до въезда Дофина в город протащили на волокушах от Шатле до Гревской площади и обезглавили перед ратушей. Пьер Жиль, возглавлявший парижскую армию при Гонессе и Мо, был обезглавлен на площади Ле-Аль два дня спустя. Вместе с ним был казнен Жиль Кайяр, рыцарь-перебежчик, который удерживал Лувр для Этьена Марселя. В течение следующих нескольких дней последовала череда казней мелких деятелей. Другие погибли безвестно, став жертвами государственной или частной мести. Мы не знаем, какие преступления заставили Дофина заточить Жана Бовуазена в подземную темницу до самой смерти. Мишель де Сен-Жермен, давний враг братьев Брак, специалистов Дофина по чеканке монет, был доставлен в Шатле и утоплен без суда, протокола и исповеди. На каждого погибшего приходились десятки других, на которых доносили соседи или враги за реальные или мнимые связи с восстанием. Многие бежали, или проводили недели в тюрьме, или вынуждены были просить о помиловании, чтобы спасти себя. "Это слишком не вовремя и слишком опасно", — сказал один из сочувствующих, отворачиваясь от гонца, который принес ему письмо от короля Наварры в самый разгар проскрипций. Этот человек, был каноником Сент-Шапель, и уже был однажды арестован, и подвергнут конфискации имущества. Роберт де Корби, радикальный представитель Амьена в Генеральных Штатах, был найден скрывающимся в доме приходского священника церкви Сент-Женевьев и доставлен в Шатле. Жан Марсель, сыгравший весьма незначительную роль в восстании своего брата, некоторое время находился в тюрьме, но в конце концов был помилован и освобожден. У многих других конфисковали имущество и раздали друзьям и министрам Дофина, а также быстро растущей группе временщиков и подхалимов, которые собирались вокруг них. Среди пострадавших от репрессий были и совсем незначительные мятежники: сержант стражи, оценщик, который оценивал конфискованное имущество жертв Марселя, человек, которого видели в шапероне красно-синих цветов и различные болтуны,