Шрифт:
Закладка:
— Эй, там! — крикнул кто-то с одного из катеров, стоявших на приколе у Брауна. — Какого черта балуетесь!
— Почти в самую точку, — сказал Фрэнк. — Теперь опять попробую по комиссару.
— А ну прекрати, — сказал ему Томас Хадсон.
— Руперт! — крикнул Фрэнк, не обращая внимания на Томаса Хадсона. — Дай выпить, а?
— Слушаю, сэр, капитан Фрэнк, — сказал Руперт. — Кружка у вас есть?
— Принеси кружку, — сказал Фрэнк Фреду, который стоял рядом и наблюдал за ним.
— Слушаю, сэр, мистер Фрэнк.
Фред соскочил вниз и вернулся с кружкой. Он так и сиял от волнения и удовольствия.
— Вы хотите поджечь комиссара, мистер Фрэнк?
— Если он загорится, — сказал Фрэнк.
Он подал кружку Руперту, и тот налил ее на три четверти и протянул ему.
— За королеву, храни ее бог! — Фрэнк выпил все до дна.
Надо же было хватить такую порцию рому, да еще одним духом!
— Храни ее бог! Храни ее бог, капитан Фрэнк! — торжественно проговорил Руперт, и остальные подхватили:
— Храни ее бог! И правда, храни ее бог!
— А теперь примемся за комиссара, — сказал Фрэнк. Он выстрелил из ракетницы прямо вверх, чуть по ветру. Ракетница была заряжена парашютным патроном, и ветер понес яркую, белую вспышку вниз, прямо над яхтой, стоявшей у них за кормой.
— Так вы в комиссара не попадете, — сказал Руперт. — Что же вы, капитан Фрэнк?
— Мне хотелось осветить эту прелестную сценку, — сказал Фрэнк. — С комиссаром торопиться некуда.
— Комиссар хорошо бы загорелся, капитан Фрэнк, — говорил ему Руперт. — Я не хочу вам подсказывать, но на острове уже два месяца не было дождя, и комиссарский дом сухой, как труха.
— А где констебль? — спросил Фрэнк.
— Констебль держится в стороне, — сказал Руперт. — Насчет констебля не беспокойтесь. Если отсюда кто выстрелит, ни одна душа этого не заметит.
— На причале все лягут ничком, и никто ничего, — послышался чей-то голос из задних рядов. — Ничего не слыхали, ничего не видали.
— Я дам команду, — подстрекал его Руперт. — Все отвернутся. — И добавил, подбадривая: — Дом сухой, как трут.
— А ну, проверим, как это у тебя получится, — сказал Фрэнк.
Он снова зарядил ракетницу парашютным патроном и выстрелил вверх и по ветру. При ослепительной, падающей вниз вспышке было видно, как люди лежат на причале ничком или стоят на четвереньках, зажмурив глаза.
— Да хранит вас бог, капитан Фрэнк, — послышался из темноты низкий торжественный голос Руперта, как только вспышка погасла. — Да сподобит он вас по великой милости своей поджечь комиссара.
— А где его жена и дети? — спросил Фрэнк.
— Мы их вытащим. Не беспокойтесь, — сказал Руперт. — Без вины никто не пострадает.
— Ну как, подожжем комиссара? — Фрэнк повернулся к тем, кто был в кокпите.
— Да брось ты, ради бога, — сказал Томас Хадсон. — Что в самом деле!
— Я утром уезжаю, — сказал Фрэнк. — Так что с меня взятки гладки.
— Давайте спалим его, — сказал Фред Уилсон. — Местным, видно, это по душе.
— Спалите комиссара, капитан Фрэнк, — подзуживал его Руперт. — А вы как скажете, ребята? — обратился он к толпе.
— Спалите его. Спалите. Да сподобит вас господь поджечь его дом, — зашумели негры на причале.
— Есть такие, кто против? — спросил их Фрэнк.
— Спалите его, капитан Фрэнк. Никто ничего не видал. Никто ничего не слышал. Никто ничего не говорил. Спалите его.
— Надо малость попрактиковаться, — сказал Фрэнк.
— Если будешь его поджигать, проваливай с катера, — сказал Джонни.
Фрэнк посмотрел на него и покачал головой, но так, что ни Руперт, ни остальные на причале этого не заметили.
— Ну считайте, один пепел от него остался, — сказал он. — Налей мне еще, Руперт, чтобы я укрепился в своем решении.
Он протянул наверх свою кружку.
— Капитан Фрэнк, — Руперт нагнулся к нему, — это будет самое лучшее, что вы сделали в жизни.
Негры на причале затянули новую песню:
Капитан Фрэнк в порту,
Значит, вечером будет потеха.
Потом пауза и чуть выше:
Капитан Фрэнк в порту,
Значит, вечером будет потеха.
Вторую строку прогудели так, будто били в барабан. И дальше:
Комиссар обозвал Руперта черномазым псом.
Капитан Фрэнк выстрелил из ракетницы,
И гори, губернатор, огнем.
Потом снова перешли на ритмы Африки, которые четверо на катере слыхали у негров — у тех, что тянули канат на паромах через реки, пересекающие дорогу к Момбасе, Малинди и Ламу. Негры дружно тянули канат и пели тут же сочиненные песни, описывая и высмеивая своих белых пассажиров.
Капитан Фрэнк в порту,
Значит, вечером будет потеха,
Капитан Фрэнк в порту.
Вызов, оскорбительный, отчаянный вызов звучал в минорной мелодии. Потом припев, гулкий, как рокот барабана:
Значит, вечером будет потеха.
— Вот видите, капитан Фрэнк? — подзуживал его Руперт, наклоняясь над кокпитом. — Вы еще ничем не отличились, а песню про вас уже поют.
— Я уже отличился, да еще как! — сказал Фрэнк Томасу Хадсону. Потом Руперту: — Пальну еще разок для тренировки.
— Тренировка — великое дело, — радостно проговорил Руперт.
— Капитан Фрэнк тренируется, как убивать, — сказал кто-то на причале.
— Капитан Фрэнк злее дикого кабана, — послышался другой голос.
— Капитан Фрэнк — настоящий мужчина.
— Руперт, — сказал Фрэнк, — налей-ка еще кружку. Это не для храбрости. Просто чтобы рука не подвела.
— Господь да направит вашу руку, капитан Фрэнк. — Руперт протянул ему кружку. — Пойте песню про капитана Фрэнка, ребята.
Фрэнк выпил все до дна.
— Последний тренировочный выстрел, — сказал он, пустил ракету, и она, пролетев над яхтой, стоявшей у них за кормой, ударилась об один из бензиновых баков на причале у Брауна и отлетела в воду.
— Сволочь ты эдакая, — тихо сказал ему Томас Хадсон.
— Молчи, ханжа, — сказал Томасу Хадсону Фрэнк. —
