Свернув за угол, услышала скрежет, а затем и грохот металла. Главнокомандующий вынес дверь. Я мчалась, не разбирая ничего вокруг. Словно загнанная лань в ожидании, когда ее нагонит зверь. Но останавливаться не собиралась. Если решила побыть борцом, нужно иметь мужество идти до конца. Негоже, поджав хвост, передумать, забившись в уголок. Терять все равно нечего. А так адреналин в крови и злорадства через край.

Буквально через несколько секунд меня на всей доступной оборотню скорости впечатали в стену. Взвизгнув, зажмурилась, готовясь к боли. Жутко испугавшись, что размозжу себе нос и лоб. Но этого не произошло. Разлепив глаза, сообразила, что меня бережно прижимают к мощному телу в паре миллиметров от стены. Удара как такового не произошло. Всего лишь легкий толчок. Спиной я ощущала, как бешено колотится сердце мужчины. Как тяжело он дышит, слегка рыча.

— Свернуть бы твою шею. Прямо здесь. — процедил он мне в ухо, касаясь его губами.

— Так сверни! — гневно прошипела я, дернувшись в его руках, — Я тебе все равно ничего не скажу. Урод!

— Успеется. — сухо ответил он. И, отстранившись, потянул в обратном направлении.

Максвелл до боли сжимал мой локоть. Вот-вот сустав раскрошит. Я кривила губы, но молчала. И не подумаю жаловаться или просить пощады. Мужчина же сосредоточено смотрел перед собой. На его лице ходили желваки, а ноздри вздувались. Волк был чертовски зол. Странно, что не вырубил меня, как сделали двое предыдущих оборотней. При том, что я как минимум уже дважды заслужила.

Тем временем мы миновали девятый этаж Улея. Здесь разполагалася штаб военных и камеры. Нам практически никто не встречался. На удивление пустые коридоры и лестницы, словно бы все куда-то поспешно исчезли. Но я заметила, какими удивленными взглядами нас провожала изредка шныряющая охрана. Вопросов главнокомандующему они не задавали по понятным причинам. Не их ума дело. Ну ведет девку куда-то значит так нужно. А вот меня распирало от любопытства. Неужели на опыты отдаст за попытку бегства.

Однако я ошиблась. Так как, мои предположения не оправдались, мы оставили позади сначала восьмой этаж. Затем седьмой. Этажи в Улее считались сверху вниз, само собой. Теперь я была готова запаниковать, потому что не понимала, куда он меня ведет. И главное, зачем. В лесу, что ли за ноги подвесит, чтобы все в округе слышали, как я ору и рыдаю. Что, черт подери, происходит?

— Вы ведете меня на поверхность? — не выдержала все-таки я.

— Я сказал, говорить можно только когда я задал вопрос! — гаркнул он на меня, — Я задавал вопрос?

— Нет. — фыркнула я.

Отмечая при этом, что, несмотря на общую нервозность, я по какой-то причине не боюсь его. Не ощущаю исходящей от него угрозы. Как будто что-то внутри меня говорит, что он не опасен для меня. Но как такое возможно. Видать, и вправду стах потеряла. Мысленно посмеялась.

— Значит, заткнись! — оборотень был все еще зол, — Я с трудом себя контролирую. С меня хватит твоей наглой выходки.

— Она не последняя. — зачем-то выдала.

— Я сказал, рот закрой! — снова гаркнул он.

Я замолчала. Бежать снова больше не пыталась. Ясно же, что второй раз такой финт не пройдет. Придется придумать что-нибудь другое. Видела, как оборотень следил за мной краем глаза. Скорее чувствовала, чем видела. Странность ситуации начинала зашкаливать. Или мне просто так казалось. Может воображение от выброса адреналина разыгралось.

Как я ненавидела всех двуликих в этот момент. Возомнили из себя повелителей мира. Унижают людей, полукровок. Почему жизнь так не справедлива. Почему они сами не живут в этом проклятом городе и не батрачат на благо страны. Кто решил, что человек — рабочая сила. Кто решил, что мы слабое звено и нами можно управлять. Да чтоб они в аду сгорели вместе со своими опытами и припадками зверств в полнолуние. Ничтожества.

— ООО! — весело протянули позади нас, — Макс, ты человеческую девку решил в дом приволочь. Не похоже на тебя. Ой, как не похоже. А как же Лея?

— Ты по делу шел, Алим? — замерев на месте, но не оборачиваясь, ровным тоном спросил Максвелл.

— Ты чего это? Просто поинтересовался. Не знал, что ты не в духе. — примирительно фыркнул Алим.

— В Майоне заговор. — все так же не оборачиваясь, ответил главнокомандующий, — Зайди к Шахету, как только он явится. Девку в яму веду. Она бесполезна. Сама ничего не знает. Ее друг наркоман, провел куда надо. От зависимости хотел избавиться, лекарства раздобыть просил.

Мое сердце пустилось в голоп. Глаза расширились от ужаса. Ладошки вспотели, а лоб покрылся испариной. Он все знает. Откуда он все знает? Боже мой. Я же ничего не говорила. Не говорила. Или я просто не помню. У них же могут быть определенные вещества, вводя которые человек расскажет все, что требуется, и даже не догадается об этом. Как я раньше не додумалась. Ну и дура. Пыток боялась. Идиотка. На кой им пытки, когда вокруг химическое и биологическое оружие. Запугать разве что. Открыла было рот, чтобы что-нибудь сказать.

— Рот закрыла и двигай вперед! — толкнул меня в спину Максвелл.

Говорить я расхотела. Что-то внутри подсказывало: стоит промолчать. Ситуация выглядела, хоть убейте меня, но странной. Что-то было не так. Неправильно. Я не могла понять, почему мне так казалось. Но внутренняя уверенность вопреки всему росла. Не мог главнокомандующий сам вести меня в яму. На это охрана есть. И зачем ему было от изнасилования спасать, если они все знают. Если во мне нет никакой пользы. Что-то здесь не так. Определенно.

Глава 5. Это шантаж?

Из Улея мы вышли через западную лестницу, которая закрыта для людей и полукровок. Ею пользовались только оборотни. На улице было холодно. Солнце еще не встало, а небо еле-еле серое. Вокруг тихо и совершенно пустынно. В этой стороне Майона даже патруль с охраной не ходили. Слишком далеко от основного поселения. Здесь находились строения, назначение которых нам, простым рабочим, известно не было. Сюда никого не пускали. Я лично была здесь впервые.

Мощеная диким камнем дорожка вела далеко в лес. Я вдохнула свежий воздух полной грудью, прощаясь с жизнью, жалея о своем безрассудном поступке. И о том, что теперь будет с родными. Как бы я хотела с ними проститься. Сказать, как сильно люблю, несмотря на их постоянные склоки. Я редко проявляла нежность, а следовало чаще. Кирилла по прежнему