местам заклинания: крылья, шея, грудь горгульи. Сильно сомневаюсь, что ее могут покусать комары. Она ж каменная! Но нервы я этой интриганке, у которой явный пунктик на насекомых, попорчу. Немного, чтобы больше не таскала бытовых магов кверху ногами.

Почуяв неладное, зверюга покосилась на меня.

– Хорошо летим! – Я помахала ей свободной рукой, прижимая к себе рюкзак.

Горгулья удивленно рыкнула, закрутила головой. Серая сеть на коже каменного монстра расползалась на глазах.

Горгулья опять рыкнула, кажется, что-то ругательное. Я крепче вцепилась в рюкзак.

Рюкзак тихо заскулил!

В воздухе зазвенело, загудело.

Что за?..

Чуть не выронив ношу, я потрясенно уставилась на черную тучу мошки, атаковавшую горгулью. Отмахиваясь от насекомых, она старалась не отправить меня навстречу вымощенной камнем дороге, над которой мы летели.

Рюкзак продолжал тоненько поскуливать.

Горгулья услышала и изумленно посмотрела на меня: на морде были видны лишь сияющие зеленым огнем злые глаза.

– Снижайся! – Руки были заняты «плачущим» рюкзаком. Я дернулась, точно рыбка на крючке, пытаясь показать на дорогу под нами. – Я все верну, – добавила нехотя.

Не каменный монстр, а турист на летней рыбалке, которому в лавке продали бракованный амулет от насекомых.

Горгулья недоверчиво рыкнула.

Я на миг повисла в пустоте, подавившись криком. Потом меня подхватили под мышки когтистые лапы и поставили на траву у дороги.

Я ни разу не акробат!

Колени дрожали, ноги подгибались. Рюкзак, который тоже подбросили и перевернули вместе со мной, молчал.

– Эй, ты там живой? – пробормотала я, открывая замок.

Внутри, в гнездышке из мягкой ткани, сидело насмерть перепуганное чудо. Трехцветная шерстка, острые уши, вытянутая мордочка, едва наметившиеся перышки на наружной стороне тонких лап. И пушистый хвост. И все это могло легко уместиться на моей ладони…

Я ошарашенно смотрела на подрагивающую мордочку лисенка… точнее, крохотного энфилда.

Зажужжало, зазвенело, хлопнули каменные крылья – рядом со мной грузно приземлилась, отмахиваясь от комаров, горгулья. Сердито рыкнула.

Лисенок забился в ткань, сжался в комок.

– Тихо ты! Нечего маленьких пугать. – Я закрыла рюкзак, осторожно перекинула ремень через плечо.

Отогнав комаров от морды монстра, я начала заново создавать защиту от насекомых. Почти закончила, когда медальон на шее горгульи зажужжал, из него вылетела линза, и на дороге появилась проекция тренера.

– Я тебе сказал проводить ее до казармы, а не устраивать экскурсию.

Он оборвал прочувствованную речь и обошел нашу живописную композицию: горгулья, я у ее бока, почти готовое заклинание и туча обиженных комаров.

Я закрепила последнюю нить заклинания и выползла из-под крыла.

И тут рюкзак опять тихо заскулил.

Горгулья прорычала что-то недовольное и, судя по тону, очень матерное.

– Я не глухой, – ответил каменному монстру тренер. И уже мне: – Ну и кого вы там приволокли? Выкладывайте.

Выложить лисенка оказалось проблематично: он закопался в ткань и мелко трясся. Я повернула открытый рюкзак к преподавателю.

– Всего месяц от роду. Совсем мелкая, нетипичный окрас, трехцветный – от таких самки отказываются. Явно опоили каким-то успокоительным зельем. Видимо, чтобы была больше похожа на искусно сделанную дорогую игрушку, – задумчиво изучая лисенка, выдал преподаватель.

Я ошеломленно молчала.

– Ну и кто вам подарил этого страшного зверя? – прищурился тренер.

– Сестра. А почему вы думаете, что я сама не могла его купить? – Кажется, вопрос был лишним.

– Потому что вы бы как минимум удивились, не заметив на такой сложной игрушке ни одного защитного заклинания, – процедил тренер.

Очень удивилась бы. На моем самом обычном плюшевом мишке стоят три заклинания: от пыли, от намокания и от моли.

– Отведи их вначале к доктору, – продолжал тренер, обращаясь к крылатой вредине.

Горгулья вопросительно рыкнула. Кажется, спросила, на кой нам туда?

Вот мне тоже интересно – зачем?

– Пусть энфилда посмотрит. – И, улыбнувшись мне улыбкой барракуды, тренер обрадовал: – Милочка, поздравляю, вы только что стали матерью.

Как-то неожиданно… То женой, теперь матерью. Так скоро до бабушки доберусь и не замечу!

– Может, ее в приют отнести? – Перспектива лисьего материнства слегка пугала, особенно если вспомнить, что меня ждала учеба и команда, которая еще не знала, что я обязательно стану ее частью.

– Если не жалко, несите, – пожал плечами преподаватель.

Я покосилась на трясущийся комок в рюкзаке, осторожно погладила трехцветную шерстку. Лисенок вытянул мордочку и потянулся за пальцем.

И… Все. В мои планы начал встраиваться крохотный энфилд.

– Лиса маленькая, в павильон для живности ее нельзя – нужен круглосуточный уход, – тоном искусителя просветил тренер. – Ваши занятия никто не отменит.

Я отрицательно покачала головой.

– Прекрасно! – открыто и на удивление тепло улыбнулся преподаватель, задумчиво покосился на рюкзак и добавил: – Так и быть, выделю вам помощника. Ему надо потренироваться думать не только о себе.

– Не надо, я сама, – торопливо отказалась я, закрывая рюкзак и прикрывая его руками.

Мое! Я ж мать! Вроде бы.

– На практические занятия по боевым заклинаниям тоже с собой будете ее носить? – Брови тренера приподнялись.

Я вздохнула: не буду, конечно.

Тренер снисходительно хмыкнул, и проекция пропала. Золотистая линза юрко залетела обратно в медальон на шее горгульи, и тот захлопнулся.

Моя провожатая показала передней лапой на большие кованые ворота, к которым вела дорога. На массивных столбах с двух сторон от створок сидели два каменных василиска: тело змеи, голова и крылья петуха. Статуи выглядели внушительно.

Когда мы дошли до ворот, глаза василисков засветились зеленым огнем. Петушиные головы покосились на нас, но горгульи, это тоже были они, видимо, ничего нелегального у меня не обнаружили. Створки бесшумно распахнулись, пропуская внутрь.

Едва мы минули столбы с василисками, как ворота захлопнулись.

Я с любопытством разглядывала широкую дорогу, стрелой уходящую к зданию института, кажущемуся крохотным из-за расстояния.

Вот она – обитель боевых магов!

Тех, кто несет службу в армии, полиции, сыске и других не менее важных государственных органах, защищая нас, простых жителей, от магов (своих и чужих), магии (артефакты и заклинания иногда тоже выходят из строя) и нежити.

Маги и нежить существа весьма непредсказуемые. Среди первых так и норовят завестись те, кто, осознанно или нет, может устроить катастрофу. А вторая появляется в местах, где случались выбросы магии. Причем никто не может точно сказать, изменит магия что-то неживое или нет и каков будет результат этого изменения: милая зомби-мышь или то, что может уменьшить население целого квартала до нуля за полчаса.

Горгулья вопросительно рыкнула, перерывая мои восторженные мысли, тронула меня за руку, показала на свои крылья и небо.

– По воздуху быстрее? – догадалась я.

Она уверенно кивнула.

– Только не кверху ногами!

Горгулья закатила глаза и показала когтистым пальцем на рюкзак.

О, вот оно как, значит! Маленьких мы не обижаем! Только адептов по обмену?

Рюкзак заскулил и смолк.

– Хорошо, давай по воздуху, – буркнула я.

По крайней мере, посмотрю сверху, как тут все устроено.

Но горгулья оказалась слишком заботливой. Заботливо сцапала меня за талию, повернула к себе лицом и, посматривая на рюкзак в моих руках, воспарила в небо. Летели мы мордой к лицу от силы пару минут. Приземлились у одноэтажного здания, построенного буквой «п».

Вход располагался посередине, у двери нас встретил хмурый парень в черной мантии с цифрой «один» на груди и карандашом за ухом.

Горгулья прорычала ему что-то вроде: «Сдать доктору!» – и взмыла к звездам вместе с моим чемоданом.

Надеюсь, она его в общежитие понесла, а не на свалку?

– Понял, – недовольно ответил теневик и, очевидно, студент-первокурсник, которому выпало дежурить в больнице при институте.

Вытащив из кармана блокнот, он уткнулся в него и затараторил:

– Травмы: ранения, ожоги, переломы?

– Лисята, – ответила я.

– Сколько и где? – продолжил теневик. – Голова, грудь, живот? Конечности?

– Одна, все части тела на месте, но она очень маленькая. – Вытянув шею, я заглянула в длинный белый коридор за спиной парня.

Может, там есть кто без блокнота?

– Небольшая… – записал карандашом теневик. – Голова, грудь, живот… – Тут он запнулся и вытаращился на меня: – А где?..

– Что?

– Повреждения.

– Нету.

– А что есть? – нахмурился теневик.

– Лисенок, энфилд.

Парень окончательно завис, листая блокнот.

– Лисенка? Энфилд, энфилд… Что за болезнь такая? – едва слышно пробормотал он.

– Незаразная. А где доктор? – спросила я.

– Третий кабинет, прямо по коридору, вторая дверь справа, стучать, – протараторил дежурный.

Обогнув парня, я проскользнула в белый коридор, освещенный заряженными магией продолговатыми лампами. У двери кабинета доктора меня догнал дежурный. Вытянув руку через мою голову (чем