Глава 3.3

Аппарат я вернул. На случай, если она захочет ещё раз ему перезвонить. А то абонент то ли свой телефон от случившегося приступа бешенства разбил обо что-то, то ли так сильно поторопился воспользоваться данным ему приглашением, что не счёл нужным тратить лишнее время — связь оборвалась. Девушка в свою очередь на моё заявление тоже, похоже, дар речи растеряла. И смотрела уже не просто как на психа, а на самого настоящего врага.

— Ты… Да ты… совсем спятил? — выдохнула зло и подскочила на ноги, сжимая ладошки в кулачки, до побелевших суставов. — Он же… Вот теперь нам точно хана, — простонала, упав обратно в кресло. — Причём, обоим, — дополнила с самым обречённым видом, накрыв ладонями лицо. — Но тебя хотя бы просто убьют, не придётся мучиться, а мне без внуков теперь и правда лучше не возвращаться, — отшутилась нервно.

Ухмыльнулся на такое заявление.

— Если у тебя имелись варианты получше, как бы преподнести ему новую правду твоей жизни, надо было меня опередить, — сказал, как есть, вновь возвращая себе телефон.

К этому моменту и остальные пассажиры рейса начали возвращаться в салон. Но едва ли она их заметила, поскольку уселись они позади неё, в самом начале. Одарила меня очередным недобрым взглядом между пальцев, но по итогу промолчала, распрямилась в спине, провела ладонями вверх, пригладив волосы, и сложила руки на груди, отвернувшись к иллюминатору, хмуро глядя на виднеющуюся взлётную полосу.

Не удивлюсь, если сочиняла себе новый план побега. Или же сразу несколько. Или же в красках представляла, как её отец переломает мне хребет, а её типа спасёт.

Вот тебе и пара…

Как бы от такого счастья не преставиться. Все знают, связываться с людьми — себе дороже. Они слабее, но гораздо лживее и коварнее, не чураются самыми низменными методами в достижении своих целей, а потому — опаснее, никогда не знаешь, какой очередной подлости от них ждать.

Но да ладно…

В проходе появилась стюардесса, а пилот по громкой связи объявил о том, что они готовятся ко взлёту. Про запланированный маршрут, естественно тоже напомнил.

— Москва, значит, — вновь взглянула на меня моя пленница, выслушав чужую речь через механический передатчик. — И что мы там будем делать?

— Я там живу, — пожал плечами, тоже возвращаясь в своё кресло напротив неё. — Теперь и ты будешь, — оповестил, стараясь звучать максимально беззаботно. — Как и все наши детишки, которых мы уже не только себе, но и твоему отцу пообещали, — не удержался от напоминания. — Ты же хочешь спастись от родительского гнева? — закончил едва ли без ехидства.

И снова она посмотрела на меня, как на психа.

— Ты обещал, не я, — отозвалась, вопреки всему сказанному ей же ранее. — Я вообще не собираюсь с тобой никого заделывать, — вновь принялась заводиться. — Не думай, что, если я не стала выставлять тебя козлом перед отцом, это что-то изменит в наших отношениях. Я просто… — замялась. — Просто не хочу, чтобы кто-то пострадал. А так и будет, если вы с ним схлестнётесь, — оправдалась не особо уверенно, поджав губы в недовольстве.

Зверь внутри оскалился на такое неверие в свою пару. Едва сдержал сопутствующий рык. Пришлось напомнить себе, что для сидящей передо мной само понятие пара — пустой звук, если вспомнить ту же статистику человеческих разводов.

— Раз ты признаёшь, что у нас с тобой есть отношения, уже прогресс, — криво усмехнулся на её слова, внешне напрочь проигнорировав всё остальное.

Вновь заработал недобрый взгляд от неё.

— Нет у нас с тобой никаких отношений, — парировала зло, подаваясь вперёд. — Есть только похититель — ты, — ткнула в меня пальцем, — и жертва твоей невменяемости — я, — указала на свою грудь, после чего отвернулась обратно к иллюминатору, делая вид, что меня не существует.

Чертыхнулся. В этот момент вспыхнуло оповещение сигнала о том, что пора пристегнуть ремни. Теперь уже чертыхалась моя пара, крутясь в поисках ремней, чтобы исполнить веление. Тем и воспользовался, решив заодно просветить её о том, что на данный момент больше всего злило, а то ж реально свихнусь, если она будет регулярно продолжать в том же духе и провоцировать волка.

— Жертва моей невменяемости, значит? — повторил за ней, поднимаясь на ноги, в шаг оказываясь вновь рядом с ней. — Правда, считаешь, что видела меня невменяемым? — спросил, но ответа дожидаться не стал, склонившись к ней ближе.

Всего один едва уловимый её зрению жест, и моя ладонь уже под её поясницей. Почувствовал, как девчонка вздрогнула, а затем напряглась. И напряглась ещё больше, когда вместо того, чтобы дать ей время привыкнуть к этому ощущению нашего контакта, дёрнул её на себя, достаточно резко, чтоб она вновь вздрогнула, но вместе с тем достаточно аккуратно, чтоб последующее столкновение лоб в лоб не оказалось для неё болезненным. Тогда и вторую ладонь под неё запустил. Снова немного дёрнул на себя. На этот раз, чтоб соприкосновение вышло плотнее. Практически не оставил свободного пространства между нами, выгибая хрупкий стан до такой степени, что ей пришлось по инерции схватиться за мои плечи.

— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, каким я буду, когда стану действительно невменяемым, — продолжил вкрадчиво ей в губы. — Я пока ещё держу себя в руках. Но, если честно, очень близок к той грани, — поведал, вынуждая прочувствовать каждый звук наравне с нашим дыханием. — Хочешь знать, что будет, когда я её переступлю? — мазнул губами по её губам.

Тихий выдох наравне с усилившейся хваткой её пальчиков стал мне ответом. Да мне ничего иного и не надо. Возможно, она и сама не осознала то, как от моих действий малиново-черёмуховые отголоски её аромата разбавились отчётливыми нотами пробуждающегося возбуждения, а по бархатной коже пронеслась едва уловимая дрожь. Слова и разум могут твердить что угодно, но язык тела не обманешь. Оно выдаёт всё с лихвой.

Жаль, на этом мне пришлось притормозить. А то я ведь и правда очень близок к обещанной грани… Ремни безопасности, которые прежде потерялись под ней, а она их искала, я всё-таки вытащил. Усадил свою пару обратно.

Пристегнул.

Сам в кресло в очередной раз тоже вернулся. Кто б знал, чего стоило оставить её напротив, а не перетащить вместе с собой на колени. Хотя бы чтоб просто дышать. Ею. Всё-таки ощущение близости само по себе успокаивает зверя, усмиряет инстинкты.