Шрифт:
Закладка:
—Врача впутывать в свои дела? Так он сдаст меня первым. Попробовать купить запрещенные лекарства в интернете тоже опасно, вдруг органы продавца пасут. На пару с ним отправят на нары. Надо искать другие варианты.
—Помню, как-то на зоне крыс развелось до дури, бегали целыми стаями (говорю о настоящих крысах, а нео людях), так администрация их травила крысиным ядом. Не знаю, то ли специально, то ли ненароком кто-то из зэков сыпанул яд в баланду с едой. Несколько людей попали в больничку с отравлением желудка. Искали виновных, но взоне разве их найдешь, если сделал один человек, то это висяк однозначно! Всем, кто обращается ко мне за советом, говорю: возьмешь на дело подельника, он первым тебя сдаст. Человек по своей натуре дешевка, если самого Господа предал его же ученик Иуда. Зой Космодемьянских сейчас днем с огнем не найдешь. Эти слова мне сказал один опер, он мой крестник, по последней ходке у него и кличка была мутная «Тихушник». Погоняло ему дали свои же товарищи-менты неспроста. Сейчас он на пенсии, книжки пишет. Свои оперские дела делал в одиночку, никому не доверял, много кровушки попил у нашего брата. Зная его характер, он мимо не пройдет, если у кого-то случилась беда. Пересекаться с ним не советую.
—А каким боком я с ним пересекусь, если он уже на пенсии. Ко мне на работу он не просится. В моей охране ментов хоть отбавляй. Службой безопасности заведует отставной чекист, связей у него побольше, чем у тех же ментов. Нужный мне человек, я его не обижаю, зарплату положил приличную, она у него больше чем у коммерческого директора. Понимаю, обидь его, и он всю мою подноготную выложит на стол прокурору, лишние проблемы мне не нужны. Я лучше не додам рубль менеджерам и отдам его ему. Их у меня десятки, а он один. Вспомни олигарха Ходорковского, у него начальник безопасности все заказные убийства взял на себя, пожизненный срок ему впаяли, а ему пятнашку. Спас он его!
—Надо же, соображаешь, хотя в зоне не сидел, но думаю у тебя все еще впереди! В твоей голове витают дурные мысли, займись лучше спортом, вот как я с ребятишками вожусь, душа отдыхает. Рад бы уйти с должности смотрящего, но братва не поймет. Судьба, видать, моя такая, горькая. По молодости руки чесались, манила воровская жизнь. Романтика! Виною детские комплексы, сейчас здраво понимаю: жизнь пролетела, как фанера над Парижем! Постоянно нахожусь в напряге, кто только ко мне не обращается за помощью — от ментов до судей! У кого угнали тачку, а кто-то кому-то не возвращает долг и так далее по списку. Я в одном лице: прокурор, арбитражный и уголовный судья, и посовместительству исполнитель, точнее, сам уже наказанием не занимаюсь, для этой работы имеются в штате шныри. Они у меня, как твой начальник службы безопасности, на приличном окладе! Трезво понимаю: не додай им денег, меня завалят, даже бровью не поведут. Вот поэтому еще и живой! Если подвести черту — моя жизнь одна мышиная возня. И ты выбрось дурь из головы, ищи другой способ уладить свои дела.
—Нет времени ждать, когда на голову Морозова упадет камень.
—Ты спросил совета, я его дал. Не забывай, что с этим грузом тебе придется жить всю жизнь. Я тоже не святой, грехов хватает, пытаюсь не ворошить прошлое,— и выпил бренди.— Продай один завод, отдай деньги судье, они для твоего кармана копеечные и начни жить по-человечески, как все нормальные люди живут, а то встаешь с думами, как сохранить свои богатства, и сэтими же думами ложишься. День сурка! Там,— кинув взгляд на потолок,— Богу твоя запорная арматура для подводных лодок не нужна, он спрашивает совсем за другие дела.
—Глаголешь как батюшка на проповеди, видно судьба у меня такая, как и утебя, всю жизнь быть смотрящим. Стало быть, до конца жизни нам нести свой крест. Но все равно спасибо за науку, буду думать.
—Думай, на то и дана человеку голова, чтобы ей думать, а нефуражку на ней носить!
Ермаков, открыв дверь кабинета начальника ФСБ Мазикова, только хотел спросить разрешения войти, как генерал рукой предложил ему сесть на стул.
—Докладывайте, что там у вас?— произнес он недовольным голосом.
Ермаков вкратце доложил о расследовании убийства судьи Морозова, ведь ничего нового у него нет. Единственная ниточка, которая поможет пролить свет на расследование преступления — заключение судмедэксперта. Пользуясь, случаем, попросил генерала предоставить распечатку телефонных разговоров судьи. Ведь данная категория людей всегда под контролем ФСБ. Генерал пообещал ее дать, но только в пределах статуса судьи: семейные разговоры и личные интересы огласке не подлежат, сослался на неприкосновенность личной жизни граждан. Ермаков понимал, ждать конкретной помощи отФСБ — это что плевать на ветер. ФСБ, конкурирующая фирма, сама жаждет раскрыть преступление — конкретные факты от полиции утаит. В лицо улыбаются, а заспиной плетут интриги. Чекисты — старшие братья, приходится им подчиняться. ФСБ — «коммерческий» отдел в системе карательных органов. «Ни рыба, ни мясо» — такими словами в их адрес выражался Фёдырыч, когда дело касалось помощи в раскрытии преступлений. А мэтр осторожничает, прикатил на своем «Поло» прямо к подъезду, даже в квартиру не зашел. Никому не доверяет, а может, он прикрывает ему спину. Ведь я лезу во все щели, как и он, лез, когда служил в родном отделе. Пострадал за свое эго, не стал стелиться под начальство, принял решение уйти со службы. Положа рапорт на стол кадровика, на прощание высказал ему слова: «Идите вы все лесом». Он на оперативной работе съел ни один пуд соли, а обвели его как школьника, и обвел сам начальник милиции. Этот случай и стал конечной точкой в его карьере. Генерал вручил ему в руки телеграмму за подписью министра МВД России, приказав срочно изъять важный документ у представителя президента. Некая страховая фирма выдала чиновнику в качестве премиальных круглую сумму денег. То есть взятку. Гуру возразил генералу, объяснив, что изъятие любых документов проводится в рамках уголовного дела, а его нет. «Дело пахнет керосином» — высказал он свое любимое выражение. Ему как исполнителю светит уголовная статья — увольнение из органов радостью покажется. Но генерал играл в свою игру, развел гуру в темную, якобы чиновник в курсе этой злополучной московской бумаженции, нужно только к нему прийти и он ее добровольно отдаст. Выполним приказ министра. А встолице, кто заинтересован в судьбе чиновника, пусть с ним тет-а-тет разбирается, наше дело сторона, брал ли он взятку, или это все лишь очередная борьба за чиновничье кресло. Ведь быть представителем президента — значит ничего не делать и ни за что не отвечать, но получать огромные деньги. Претенденты занять денежное кресло стоят в очереди. Фёдырыч без задней мысли выложил документ на стол представителю президента за подписью генерала. Он, прочитав «филькину грамоту», набрал номер генерала и высказал в его адрес пару «ласковый слов». Со слов Фёдырыча, первое, что пришло ему в голову: попал в жир ногами, генерал его втянул в свои закулисные игры. На деле так и вышло, генерал в трубку его отчитал: «Ты как оказался в кабинете государственного чиновника, самоуправством занимаешься?!». Разговаривать с гуру на повышенных тонах нельзя — «ранимая душа». Ответ не заставил себя ждать: «Ты сам меня к нему послал»,— назвал начальника на«ты». Этими словами еще больше его разозлил: «Никуда я тебя не посылал!» — услышал в ответ. Гуру, выходя из кабинета, обернулся, а ему вслед с наглой улыбкой смотрел чиновник. Фёдырыч такого позора не испытывал за всю свою службу. Хорошо запомнил его напутственные слова, когда он в тридцать семь лет уходил на пенсию: «Опера, не доверяйте большим начальникам, они первыми вас подставят, когда их возьмут за одно интимное место». Разволновавшись, добавил: «В милиции если и остались русские офицеры, для которых честь не пустые слова, то только единицы. Все порядочные менты полегли под Сталинградом»,— легендарным городом он называл борьбу с преступностью.
