– Посмотри на это с моей точки зрения, – сказала она. – Джарлакс и его шайка бесполезных людей в данный момент может справиться со всем в беспокойном Лускане. Но многие люди, дворфы и другие, внимательно следят за каждым его движением. Весь Бреган Д'эрт там, на Поверхности – и ты ожидаешь, что кто-нибудь из них вернется сюда в ближайшее время? К кому Дом Бэнр теперь обратится для торговли за пределами города, даже для торговли с Поверхностью, которая контролируется Джарлаксом и его друзьями?

Сос'Ампту была так озабочена вопросами послушания Ллос, что оказалась застигнутой врасплох практической реальностью – и все обстояло именно так. В некотором смысле война на Поверхности идеально прошла для Дома Ханцрин, даже несмотря на то, что их торговые партнеры среди жителей поверхности были жестоко разгромлены, а Мать Жиндия изгнана с поражением.

– Как нам избежать войны? – спросила она Мать.

– Ее почти не избежать, – призналась Шакти.

– В таком случае, когда дело дойдет до вас, на чью сторону встанет Дом Ханцрин?

– Каждого.

– Вне зависимости от того, на чьей стороне будет благосклонность Ллос?

Шакти снова рассмеялась.

– Это, я полагаю, должно больше заботить Верховную жрицу Куарвелшаресс. Но как персона, которая находилась по обе стороны благосклонности Паучьей Королевы, о чем ты упоминала ранее, позволь мне высказать одну мысль: Ллос не очень заботят все эти маленькие ритуалы, акты верности и мольбы, над которыми жрицы вроде тебя бьются каждый день. И скорее всего Ллос еще меньше волнует, кто победит в этой войне: Бэнр, Барризон Дель'Армго или Меларн. Больше всего ее волнует не вершина горы, а хаос карабкающихся существ, пытающихся туда добраться.

«Как с Дзиртом До'Урденом», – подумала Сос'Ампту. Она смотрела на Шакти Ханцрин с добродушным выражением на лице, намеренно подавляя рычание.

Так много еретиков...

– Ты встречалась с нашим союзником? – спросила Квентл Ивоннель, когда они остались одни.

– Да.

– Ты же не знала об этом нападении на Богохульство? Как ты думаешь, его совершили ради выгоды?

– Я ничего о нем не знала, – сказала Ивоннель. – Скорее всего на Богохульников напали, чтобы просто снискать благосклонность Ллос.

– Бывшие драуки нашего Богохульства грозны, – сказала Квентл.

– И закалены, – согласилась Ивоннель. – Многие провели столетия в Бездне. Я уверена, что они не боятся ничего, что может с ними случиться в этом мире. И они ищут битвы. Большая женщина, Мал'а'восель, была их предводителем, когда они были драуками на службе у Матери Жиндии. Похоже, теперь она не меньше рвется в бой. Полагаю, даже больше, потому что теперь она может обратить свой гнев против сил своего вечного мучителя.

– Что мы сделали? – спросила Квентл, качая головой, вопрос, который и она, и Ивоннель задавали много раз с тех пор, как они создали магическую паутину, чтобы рассеять проклятие.

– То, что мы должны были сделать. И это хорошо, потому что они нам понадобятся, и очень скоро, – объяснила Ивоннель. – Похоже, что Мать Жиндия готова начать войну.

– Дом До'Урден? – сказала Квентл, предполагая цель. – Это то, что Къернилл открыла тебе?

– У нас есть три ночи.

Глава 3

Что такое любовь?

Ивоннель Бэнр, лежа на кровати, пыталась разобраться в окружающем мире и соотнести опыт своей уникальной жизни с опытом окружающих. Она жила в физической форме женщины-дроу всего шесть лет, но в ее голове хранился опыт двухтысячелетней. С помощью магии она состарила физическое тело, сделав его взрослым. А также изменила внешность на ту, которую желала, вплоть до лавандовых глаз, сделанных в честь храброго следопыта, который так сильно заинтриговал ее: Дзирта До'Урдена.

Но что же она упустила? Даже с воспоминаниями Ивоннель Вечной, месяцами ментальных тренировок под руководством этого ужасного иллитида, чего она не понимала? Чего она не знала о дроу, которые сейчас окружали ее?

Уже долгое время она пыталась найти ответы в воспоминаниях, данных ей иллитидом, но откровения, которые она находила, неожиданно показали ей больше невежества, чем знаний. Киммуриэль провел ее и Квентл сквозь их воспоминания способом, который развеял накопившуюся нечувствительность к преступлениям и грехам, которые вели Ивоннель Вечную по ужасному пути. Так он случайно раскрыл Ивоннель ловушку, в которую попадает память без учета перспективы и надлежащего контраста окружающего мира.

Как она могла по-настоящему понять силы, которые держали ее собратьев-дроу из Мензоберранзана в рабстве, если она не могла по-настоящему понять или оценить обучение, особенно их воспитание, которое создало искаженную и порочную перспективу?

Она родилась с полным сознанием. Она подумала о своих первых днях жизни в этой физической форме, когда она сосала грудь Минолин Фей, когда была беспомощна и находилась на руках своей матери.

Своей любящей матери?

Чувствовала ли она когда-нибудь любовь матери?

Ивоннель вспомнила, что ее тезка испытывала, но это было настолько далеким воспоминанием, что ей потребовались бы огромные усилия, чтобы полностью восстановить их в памяти и помочь разгадать загадки. И даже если бы ей это удалось, она не была уверена, что это окажется актуальным сейчас, ибо дроу из Мензоберранзана – нынешнего Мензоберранзана, а не того, в котором юная Ивоннель Вечная жила около двух тысячелетий назад – были воспитаны совсем по-другому.

В сегодняшнем Мензоберранзане Леди Ллос присутствует всегда, особенно в самые ранние часы, дни и недели жизни. Все хорошее приписывается ей, а все плохое считается оправданным наказанием для тех, кто не ценит и не любит ее по-настоящему.

Любовь.

Это слово прозвенело у нее в голове. Была ли любовь в Мензоберранзане, кроме исповедуемого обожания Ллос?

Была ли в Мензоберранзане радость, кроме жестокого удовлетворения от победы над врагом?

Самое близкое, что молодая Ивоннель могла представить на личном опыте, было в образе еретика с лавандовыми глазами, с которым она повстречалась. У нее было тело взрослой женщины, и она не могла отрицать влечение, которое испытывала к Дзирту. Она знала, что это было больше, чем похоть. Ее влекло к нескольким дроу за последние пару лет, а также более чем к одному человеку, включая Кэтти-бри, жену Дзирта!

Но с Дзиртом это было больше, чем физическое желание. Гораздо больше. Ивоннель хотела узнать его физически, эмоционально, интеллектуально. Ивоннель хотела поглотить его, каждую частичку. Воспеть его мужество, решительность, верность… и все такое. Она хотела сделать его лучше и ни на мгновение не сомневалась, что он сделает ее