по приказу Сталина во временное командование 4-й армией генерал Мерецков сумел восстановить управление армией, а затем совместными действиями с 54-й армией и остановить наступление противника. В итоге цель германского командования – соединиться с финской армией и полностью блокировать Ленинград – не была достигнута. Но город по-прежнему оставался в смертельной опасности.

Неоправдавшиеся надежды на скорое избавление от вражеской осады настраивали население Ленинграда и его руководство на жестокую необходимость жить и работать в условиях длительной блокады. В это время в городе среди 2,5 млн населения находилось еще свыше 200 тыс. школьников, и Исполком Ленгорсовета принял решение начать их обучение. 3 ноября 1941 г. в 103 школах начали занятия 30 тыс. старшеклассников; 60 тыс. учащихся младших классов стали учиться в бомбоубежищах, красных уголках и на квартирах[132]. Это решение было принято, несмотря на непрекращавшиеся варварские обстрелы и бомбежки противника и большие потери от них. В ноябре 1941 г. жертвами обстрелов и бомбежек стали 6627 жителей осажденного города, из которых 1730 были убиты и 4897 ранены[133]. Комментируя эти жертвы ленинградцев, немецкая разведка докладывала своему руководству: «Потери гражданского населения в результате бомбежек и артобстрелов в ноябре были значительными прежде всего потому что при сигнале воздушной тревоги на оборонных предприятиях работа все равно продолжалась и, кроме того, очереди перед продовольственными магазинами не рассеивались, несмотря на артобстрелы»[134].

Еще более жестоким врагом – коварным и невидимым – стал голод, с которым бороться в условиях блокады и недостатка продуктов питания оказалось почти невозможно. В начале ноября 1941 г. в ленинградских больницах появились первые пациенты с так называемой алиментарной дистрофией – заболеванием, вызванным истощением организма от постоянного недоедания; в середине ноября были отмечены первые случаи смерти от дистрофии[135]. Вскоре этот незнакомый ранее термин станет известен всем ленинградцам, а число жертв нового заболевания начнет нарастать с каждым днем. Единственным средством борьбы с дистрофией являлось полноценное питание, но после захвата немцами Тихвина, когда возникла угроза полного прекращения подвоза в Ленинград продовольствия, население ожидало нового снижения и без того мизерных норм. С 13 ноября по решению Военного Совета Ленинградского фронта на рабочую карточку стали выдавать 300 г, а на все остальные – по 150 г хлеба. Перед этим, четвертым уже по счету, снижением другие продукты выдавались нерегулярно и не полностью. В ноябре иждивенцы в дополнение к хлебному пайку получили всего по 1,5 кг других продуктов. Наступал голод, и, как следствие, к концу ноября смертность населения в городе выросла в 3-4 раза по сравнению с мирным временем[136].

Немецкое командование, имевшее достаточно полную информацию о продовольственном положении осажденного города, в том числе и о том, что повсеместно наблюдается опухание от голода, а также об очередном снижении норм выдачи хлеба, оперативно реагировало на эту меру с целью не допустить соприкосновения своих войск с голодающим населением. «Срочно требуется колючая проволока, так как Финский залив замерз, и здесь возник фронт, через который переходит прежде всего гражданское население, – отмечал в своем дневнике 14 ноября 1941 г. оберквартирмейстер 18-й немецкой армии. – Необходимо гнать беженцев из Ораниенбаума и Петербурга, применяя огонь (даже на дальнем расстоянии), так как об их пропитании не может быть и речи. Речь идет о том, где будут голодать беженцы, а не о том, голодают ли они вообще»[137].

8 ноября 1941 г. И. В. Сталин в разговоре по прямому проводу с командованием Ленинградского фронта еще раз предупредил: «Если в течение нескольких дней не прорветесь на восток, вы загубите Ленинградский фронт и население Ленинграда… Повторяю, времени у вас осталось очень мало, скоро без хлеба останетесь». Спустя несколько дней Г. М. Маленков в разговоре по прямому проводу с руководителями обороны Ленинграда, настаивая от имени Сталина «не медлить с наступлением», фактор времени выдвигал в качестве главного условия спасения Ленинграда: «Если не будете медлить и используете каждый час для выигрыша времени, есть все шансы спасти Ленинград»[138]. Однако, как следует из записи этих переговоров, реальной и тем более немедленной помощи из Москвы в это критическое время ждать не приходилось. 9 ноября 1941 г. Государственный Комитет Обороны принял специальное постановление о выделении авиации для доставки грузов в Ленинград – 24 транспортных «Дугласов» дополнительно к 26 работающим на Ленинградской линии; они должны были ежедневно с утра 10 ноября до 14 ноября включительно доставлять продовольствие в Ленинград и вывозить обратно оборонные грузы. Установленный на 5 дней план предусматривал ежедневную доставку в Ленинград не менее 200 т продовольствия, в том числе 135 т концентратов (каша пшенная и суп гороховый); 20 т копченой колбасы и копченой свинины; 10 т сухого молока и яичного порошка; 10 т сливочного масла; 20 т топленого сала и комбижира[139]. Конечно же, для снабжения почти 2,5 млн населения блокированного Ленинграда это было ничтожно мало, тем более что более половины из 200 т, доставляемых ежедневно в город, составляли концентраты, а не высококалорийные продукты. К тому же выделенные ГКО на 5 дней 24 «Дугласа», как это видно из разговора по прямому проводу А. А. Жданова с Г. М. Маленковым, на 13 ноября 1941 г. в Ленинграде еще не появились.

14 ноября 1941 г. Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин, которого, как известно, связывали с Ленинградом лучшие годы жизни, направил письмо в Государственный Комитет Обороны. «Трудности в положении Ленинграда и опасность для него, видимо, увеличиваются, – писал он. – Мне кажется необходимым, чтобы были выяснены и тщательно разработаны возможные пути и способы снабжения Ленинграда в условиях зимы: гужевое, автотранспортное, самолетами…» В своем ответе И. В. Сталин назвал эти соображения «совершенно правильными и своевременными» и заверил, что принимаются «все необходимые меры»[140].

Действительно, в это время 4-я армия под командованием генерала К. А. Мерецкова готовилась по приказу Ставки к контрнаступлению с целью возвращения Тихвина и возобновления прерванной доставки грузов по железной дороге к Волхову. Ведь действовавший еще с сентября 1941 г. воздушный мост между Большой землей и осажденным городом лишь в незначительной степени удовлетворял потребности города в продовольствии. Каждый рейс в осажденный город требовал от летчиков мужества и мастерства, ибо полеты проходили в условиях дождливой и туманной погоды, низкой облачности, при постоянных атаках вражеских истребителей. В октябре-декабре 1941 г. летчики Московской авиационной группы назначения доставили в Ленинград 4325 т продовольствия. С наступлением ледостава на Ладожском озере и прекращением водных перевозок единственным средством снабжения города осталась транспортная авиация, хотя идея использования «Дугласов» для снабжения Ленинграда вызвала неодобрительную реакцию Сталина, считавшего его «нецелевым»[141].

Реальную помощь, как показал даже не совсем успешный опыт осенней навигации, могли принести только перевозки по Ладожскому озеру. Поэтому по инициативе Военного Совета Ленинградского фронта было решено проложить по Ладоге ледовую дорогу, подготовка