Когда Сухорукову доложили, что правый параван всплыл, а затем, что в правом параване застряла мина, жизнь крейсера и всех находящихся на его борту зависела от его следующего слова. В считанные секунды, хладнокровно оценив ситуацию, Сухоруков приказал постепенно уменьшать скорость хода, нисколько не маневрируя рулём.

А параван все ближе и ближе подводил смертельный чёрный шар к борту. Все понимали: достаточно рогам мины прикоснуться к корпусу корабля, и будет взрыв, который разворотит всю носовую часть крейсера. На всех открытых боевых постах верхней палубы люди оцепенели от ужаса.

На бак бросились матросы боцманской команды во главе со старшим боцманом крейсера мичманом Алексеем Очеретенко. В руках у них были длинные шесты с рогачами. Эти шесты были заготовлены ещё до войны, чтобы при уборке паравана зацепить его и не дать коснуться борта, поцарапав краску.

Упёршись шестами в параван, матросы слегка отвели мину от борта «Кирова». Рогатый шар напоминал живое существо — морское чудовище, рвущееся к борту корабля, невзирая на все усилия людей.

— Да обрубите вы параван к чертовой матери!!! — с нотками истерики в голосе крикнул адмирал Дрозд. — Что это за техника, которая под ручку подводит к нам смерть?!

Застрявшая мина по инерции течения продолжала рваться к борту. Матросы боцманской команды блестели потом покрасневших от напряжения лиц. Одно неверное движение шеста и — всё... Сотни глаз следили за рогатым чудовищем, которое то всплывало, обнажая гладкую, полированную спину, то снова исчезало в волнах.

С мостика по трансляции передали команду: «Сварщика Кошубу на полубак!»

На полубак бегом направляется маленький, щуплый матрос-сварщик Пётр Кошуба. Главный боцман обвязал Кошубу линем, пока другие матросы быстро «вооружили» беседку, на которой сварщик был спущен с полубака — у самого форштевня — вниз, почти в самую бурлящую пену носового буруна. Картина была фантастическая. Сварщик сидел на узенькой дощечке, едва не касаясь ногами поверхности воды. Беседка раскачивалась. Встречная волна обдавала матроса брызгами. Казалось, одно неосторожное движение — и он сорвётся вниз. С палубы подали вниз кабель. Вспыхнул яркий огонь электросварки, каскадом полетели во все стороны искры.

Наблюдая за действиями сварщика, капитан 2-го ранга Сухоруков с ужасом услышал крик сигнальщика:

— Мина в левом параване!

На полубак были срочно вызваны комендоры первой и второй башен главного калибра. Вооружившись шестами они начали отводить мину от левого борта, а второй сварщик Валентин Шуляпин был, как и Кошуба, спущен на беседке вниз резать тралящую часть паравана левого борта.

Капитан 2-го ранга Сухоруков, занятый отдачей команд в эти критические минуты, только сейчас заметил, что адмирал Трибуц, член Военного Совета Смирнов и капитан 1-го ранга Питерский спустились с мостика и стоят на полубаке у левого борта, наблюдая, как показалось Сухорукову, за действиями сварщика Шуляпина.

В этот момент старшина сигнальщиков доложил Сухорукову: «Яков Свердлов» меняет курс».

Сухоруков вскинул бинокль. Следовавший по левому борту крейсера эскадренный миноносец «Яков Свердлов» стал склоняться вправо, подняв сигнал: «Меняю курс. Имею особое приказание».

20:25

С эсминца «Сметливый» прямо по курсу обнаружили ещё одну плавающую мину. Ревуном и сигналом капитан 2-го ранга Нарыков предупредил об этом остальные корабли, малым ходом обойдя опасное место. В воздух поднялся столб воды, по морю снова пронёсся грохот. Это катер МО расстрелял замеченную мину.

«Сметливый» продолжал идти впереди «Кирова» за ледоколом «Суур-Тылл». Привычно и ровно гудели вентиляторы, чуть вибрировали палубы и носовая надстройка, едва заметными облачками в вечернее небо вырывался дымок из трубы. Солнце уже стояло достаточно низко над горизонтом, но было совсем светло.

— Крейсер застопорил ход! — внезапно доложил вахтенный сигнальщик.

Нарыков быстро перевёл ручки машинного телеграфа на «Стоп». Эсминец остановился, плавно покачиваясь.

Вместе с капитаном 2-го ранга Солоухиным Нарыков пытался в бинокль рассмотреть, что случилось на флагмане. Там на баке толпились люди. Чуть в стороне от них в бинокль можно было чётко различить высокую фигуру командующего флотом и подпрыгивающий у борта чёрный шар мины.

— Затралили мину параваном, — сказал Солоухин. — Режут тралящую часть.

— И в левом параване у них мина, — подтвердил Нарыков. — Положеньице!

На «Сметливом» по обоим бортам стояли матросы с шестами и футштоками. Шедшие впереди тральщики подсекали мины, которые должны были расстреливать катера охранения. Но их было слишком мало, чтобы справиться с этими опасными обязанностями. Поэтому в считавшейся протраленной полосе плавало много мин. Кроме них течение несло навстречу кораблям мины, сорванные с якорей бушующим накануне штормом.

«Киров» продолжал стоять без хода.

— Застряли, — огорчённо заметил Солоухин, взглянув на часы.

Было 20 часов 34 минуты.

— Товарищ командир, — доложил сигнальщик, — «Яков Свердлов» идёт на сближение с «Кировым».

Нарыков перевёл бинокль на эсминец.

«Яков Свердлов», шедший в пяти кабельтовых от «Кирова» на курсовом углу 60 градусов левого борта, склонялся вправо, сближаясь с крейсером.

— «Имею особое приказание», — прочёл сигнал Солоухин.

— Будет снимать адмирала с «Кирова». Как пить дать, — предположил командир дивизиона.

Нарыков нервничал. «Киров» даже не предупредил, что будет стопорить ход, с некоторым опозданием подтянув до места шары.

На скулах «Кирова» продолжала, рассыпая тучи искр, сверкать электросварка. Резать сталь электродами — дело муторное и долгое.

Если флагман остановился, фактически никого не предупредив, то он может и ход дать, никому об этом не сообщив. Нарыков приказал сигнальщикам внимательнее следить за флагманом. Видно тамошнее начальство, которого так много на борту крейсера, очень сильно разнервничалось.

— Не нравится мне все это, — сказал Солоухин. — Стоим без хода как мишени. Дайте сигнал на «Гордый», — комдив указал биноклем в сторону правого борта. Пусть прикроет нас дымовой завесой хотя бы со стороны берега. А то...

Грохот страшного взрыва за их спинами заставил Солоухина и Нарыкова резко обернуться. У ошеломлённых моряков вырвался крик боли и ужаса. Высокий столб воды, огня, пара и дыма встал за передней дымовой трубой эсминца «Яков Свердлов». На глазах у потрясённых офицеров эсминец переламывался пополам. Нос и корма с грохотом и треском все больше поднимались над клокотавшей водой, а середина исчезала в пучине. В смеси воды, пара, мазута, пробковой изоляции и дымившихся обломков барахтались и кричали оказавшиеся за бортом люди.

20:36

Сильный удар сбил с ног всех, стоявших на мостике эскадренного миноносца «Яков Свердлов». Позади мостика поднялся огромный столб пламени, дыма и пара. Падая лицом на машинный телеграф, капитан 2-го ранга Спиридонов успел перевести рукоятки на