Действительно, слева от сарая красовалось еще одно аккуратное горелое пятно, окруженное каменным бордюрчиком. Должно быть, цветы там очень красивые. Были.

— Я и не думал, что ты увлекаешься садоводством. Мне казалось, ты исключительно человек науки.

— Это были экспериментальные образцы хищной дорезии. Я хотела выяснить, приживется ли она в нетепличных условиях. И, между прочим, она прижилась. Я уже собиралась делать об этом доклад в Академии!

Я еще раз посмотрел на останки клумбы. Мда, после встречи хищной дорезии с хищным же драконом докладывать, увы, стало не о чем.

— А как Фрейя вообще оказалась на улице?

— Я выпустила ее полетать. Не сидеть же ей все время в помещении.

— Да, общество защиты животных этого бы не одобрило, — согласился я.

— Подумала, после пережитого стресса ей неплохо будет развеяться. А она оказалась неожиданно кровожадной. И склонной поджигать все, что не попадя. Зато есть хорошие новости: кротов и мышей вокруг нашего дома стало значительно меньше. И птиц на ветках, которые недостаточно быстро летают, тоже.

Каладрий этому не обрадуется.

— Вы ее что, не кормите?

— Конечно, кормим. Ты не представляешь, сколько на нее уходит свежего мяса. Вообще, она стремительно растет. И превращается в настоящего дракона. Три дня назад она и Лазаря пыталась слопать.

Я с беспокойством оглядел Фрейю. Вроде, все четыре лапы и хвост на месте.

— А Лазарь что?

— Пару раз клацнул зубами. Кажется, наш хомяк питает к ней дружеские чувства.

Я попытался мысленно воззвать к драконице. Почувствовал сначала ее недоумение, а потом смутное осознание, что где-то она меня уже видела.

— Фрейя, — позвал я. — Давай слезай оттуда.

Драконица выпустила клуб дыма, задумчиво посмотрела на меня, но потом все же слетела с сарая и устроилась у меня на руке.

«Папа», — послышалось у меня в голове.

— А вот меня она так не слушается, — расстроилась Лидия.

— Ну так не ты же глава Рода.

Фрейя и правда подросла. Из совсем крошечного дракончика, только что вылупившегося из яйца, она превратилась в шустрого зеленого ящера размером с трехмесячного котенка. Интересно, до какого размера они вырастают? А то буду через годик подыскивать рядом с усадьбой пещеру для дракона, как Дейенерис.

Утром на поезд меня провожали всей семьей. Обусловлено это было в основном тем, что девушки решили заодно прошвырнуться по магазинам, а Игоря потащили за компанию. Вслух пожелав им отлично провести время и мысленно — не потратить все мои деньги, я сел в вагон.

Каладрий, не пожелав стать невидимым, гордо ехал на моем плече, отчего я постоянно ловил на себе удивлённые взгляды. Опасался даже, что пернатого пассажира в поезд не пустят, но контролер, проверяющий билеты, лишь взглянул на него и пожал плечами. Очевидно, пассажиры первого класса провозили и не такое.

Почему демон вызвался меня сопровождать, я так и не понял, но отвязаться от него не смог. Может, без меня ему было скучно или он уже перепробовал всех голубок в окрестностях усадьбы и жаждал новых впечатлений.

Ехал я на том же поезде, что и в прошлый раз. Даже купе, кажется, было то же самое. Я отдал багаж лакею и бегло окинул взглядом общий салон. Никого, с кем стоило бы завязать знакомство: ни красивых барышень, ни молодых дворян, с которыми можно было бы скоротать время за игрой в карты. Похоже, придется всю дорогу изучать атлас дворянских фамилий, не зря же я его взял.

Я уже собрался открыть дверь своего купе, когда сбоку раздался смущенный голос:

— Вы мне не поможете?

Я обернулся. Передо мной, теребя в руках сумочку, стояла бабушка-божий одуванчик. Сухонькая, с аккуратно уложенными седыми кудрями и доброй улыбкой на морщинистом лице. В вагоне словно бы запахло пирожками. Глядя в эти лучистые глаза, я почувствовал непреодолимое желание стать ее внуком.

— Открыть не могу. — Бабуля указала на дверь. — Заело что-то, а я старая стала, совсем сил нет.

Я подошел и надавил на ручку — дверь и правда не открывалась. Поднатужился и надавил сильнее.

В замке действительно что-то заело, но ручка все-таки тяжело пошла вниз. Распахнув дверь и убедившись, что вроде бы ничего не сломал, я сделал приглашающий жест и принял из рук бабули сумочку.

— Позвольте, я понесу.

Старушка благодарно кивнула и просеменила в свое купе. Должно быть, она тоже из благородных, раз смогла позволить себе первый класс.

— Ой, какая у вас птичка хорошая, — умилилась она, глядя на Каладрия. — А она дрессированная?

— В какой-то степени, — ответил я.

— Вот был у меня попугайчик, — проворковала бабуля, усаживаясь. — Зеленый такой, и говорить умел. Жаль, кот его сожрал. Вы, может быть, зайдете? Мне право неловко, что пришлось вас напрягать, хоть чаем угощу.

— Что вы, я всегда готов помочь, — заверил я. — Но чаю выпью. Пойду позову лакея, пусть принесет нам.

Отыскав слугу и велев ему притащить чайник, я вернулся в купе и пристроился рядом с бабушкой. Лучше уж такая компания, чем никакой.

— Все-таки птичка мне ваша нравится. Красивая такая голубка, сидит себе смирно. Это девочка?

Каладрий от такого вопроса чуть с плеча не грохнулся.

— Определённо мальчик, — заверил я. — Половина птиц вокруг моего имения может это подтвердить.

— Хороший такой, — снова умилилась моя попутчица. — Наверно, всего боится?

Каладрий в ответ на это заявление вперился сверкающими ярко-красными глазами прямо в старушку. Та протянула руку и погладила его по перышкам.

— Ох, простите, что это я не представилась, — спохватилась бабуля. — Антонина Ивановна.

— Граф Виктор Лазарев, — я галантно протянул руку.

— Тот самый Виктор Лазарев? Который владеет золотым прииском?

Я скромно кивнул.

— Вы популярная личность, между прочим. Вся столица только и говорит о том, что вы вхожи к самому Императору.

— Серьезно? — Я постарался скрыть самодовольную улыбку. — Право слово, они преувеличивают. Его Величество всего лишь дал мне пару аудиенций.

— Многие и одну аудиенцию ждут месяцами.

Хаха. Ну так многие — это не я…

Разговор с бабусей продлился до самого вечера, я даже приказал слуге принести нам ужин в ее купе. Ближе к ночи старушка, кажется, собралась спать, и я скромно удалился. Что ж, компанию мне составила не юная дева, конечно, но все равно я немного развлекся.

Вернувшись к себе, я попытался морально настроить себя на то, чтобы вновь взяться за «Полный атлас», который я прихватил с собой. Как же мне лень читать эту ерунду! Ладно, я сейчас его открою. Совсем скоро, через десять минут.

В попытке найти себе занятие, оправдывающее то, что я не берусь за книжку, я попытался прокрутить в голове разговор с бабусей и внезапно понял, что за несколько часов не узнал о ней ровным счетом ничего. Обычно старые женщины мучают собеседников воспоминаниями о бурной молодости, рассказами о детях и многочисленных внуках, а тут я не смог вспомнить ни титула ее, ни даже фамилии. Непостижимым образом мы умудрились полдня проболтать обо всем и ни о чем. Ну и обо мне любимом, конечно. Попутчица с интересом расспрашивала о жизни графа Лазарева, который вдруг из никому не нужного разгильдяя стал стремительно превращаться в известную фигуру.

Я вздохнул, мысленно отметив потом выяснить, с кем же все-таки свела меня судьба, и открыл «Атлас Российского дворянства». Пришла пора страданий.

Через два часа мой мозг закипел от обилия фамилий, имен, разветвленных генеалогических древ и нескончаемого перечисления титулов. Баронесса такая-то, жена барона такого, пятая правнучка по папиной линии такого-то великого князя, в 1803 году родила сына… Дальше шло подробное перечисление того, чем этот сын был знаменит, на ком женился и каких отпрысков заделал с портретами и кучей ненужной информации. Это и читать-то невозможно, а уж выучить! В какой-то момент я понял, что тупо в пятый раз просматриваю один и тот же лист, не запоминая ничего. В сердцах я швырнул несчастную книгу на пол у входа

— Да провались ты!

Разумеется, так поступать с книгами было кощунством, но гребаный «Атлас» слишком сильно меня достал.

Оставив шедевр книгопечатания валяться на полу, я рухнул на кровать и прикрыл глаза. Я немного полежу и снова примусь за дело. Совсем немного…

Проснулся я от хлопанья крыльев по лицу. Каладрий сидел на моей подушке, нетерпеливо подпрыгивая.

Я открыл глаза, и глаза эти узрели темноту. Ночь. Судя по тому, насколько темно, середина ночи. Каладрий, какого черта?

— Я тебе говорил, что, если ты еще раз меня разбудишь… — зашипел я.

Каладрий в ответ мазнул меня крылом по щеке.

— Тихо. Там в тамбуре кто-то ходит.