Шрифт:
Закладка:
Часто, перебравшись в Тюо и продвинувшись по службе, ятагарасу начинали стыдиться птичьего облика. Считалось, что тот, кому не удалось заработать на достойную жизнь, вынужден обращаться в ворона и служить вместо коня. А еще на такое отношение повлияло отрубание ноги – следующее по тяжести наказание после смертной казни и изгнания из Ямаути. Виновный был обречен до самой смерти выполнять трудовую повинность, работая конем.
Третья нога, которая появлялась при обращении в ворона, признавалсь доказательством божественности, подаренной Ямагами, и самым важным органом. Оттого приветствием у военных в Ямаути служил жест, изображавший подношение этой ноги. А тот, кто преступил закон, лишался ее и навсегда терял человеческий облик.
Видимо, именно поэтому аристократия, которая могла без помех вести обычную жизнь, не любила обращаться на людях. Однако простой ятагарасу понимал, что крылья позволяют ему перемещаться и работать гораздо быстрее, и не собирался отказываться от них из-за какого-то там стыда.
«Юкия говорил, что он из семьи провинциального аристократа. Интересно, как у них с этим?»
В начале тренировок Сигэмару сильно беспокоился и присматривал за другом, но его опасения оказались напрасными.
В этот раз самое сложное испытание ждало их в бамбуковой роще. Ее проредили, удалив лишние стволы так, чтобы между ними только-только мог пролететь ворон. Сверху за воспитанниками наблюдали наставники, и если кто-то пытался схитрить и проскользнуть над деревьями, то его тут же останавливали суровым окриком.
Те, кто хорошо владел крыльями, пробирались сквозь рощу в птичьем облике, а кто летал похуже, по пути оборачивались людьми или сталкивались со стволами. Если ворон застревал, он перегораживал дорогу летевшим сзади, так что даже привыкшему к полетам Сигэмару приходилось нелегко.
Вынужденный обернуться человеком, он побежал, держа меч в руках, но вдруг увидел, как в суматохе над его головой пролетает птичья тень. Летун двигался умело, хотя его нельзя было назвать быстрым. Однокурсники вопили, ветер разносил перья, перед глазами хлопали крылья, однако он, точно ласточка, легко уворачивался от всех препятствий. Поначалу двигаясь позади, он в конце концов сумел присоединиться к головной группе. Когда ворон обернулся человеком, Сигэмару увидел копну мягких, как одуванчик, волос.
Ошибки быть не могло, это Юкия.
– Сигэ-сан, молодец! – Приятель встречал запоздавшего Сигэмару совершенно спокойным взглядом.
– Ну ты даешь! Я смотрю – а ты уже впереди всех! Удивил!
– Мы считаемся аристократами, но все-таки относимся к военным. Так что основы вбивают в нас с детства. Ведь если военный не умеет обращаться птицей, в нужный момент от него не будет толку.
Сигэмару далеко не сразу сообразил, что для него было большой удачей подружиться с Юкией, вороном из семьи настоящих воинов. На уроках наставники не признавали силу Сигэмару и других выходцев из простонародья, что тренировались по своему разумению. На занятиях по стрельбе из лука им сразу сказали, что стоят они неправильно, и даже не разрешили взять в руки стрелы. Везде на них сердились за незнание основ, поэтому в рукопашном бою их тренировали только падать, а на уроках владения мечом заставили заново изучать, как принимать правильную позицию и держать меч. И если день за днем исправляют твою стрельбу, заставляют кувыркаться и отрабатывать позиции, кто угодно падет духом.
– По-моему, к нам все-таки по-другому относятся.
Когда наконец-то закончился первый цикл тренировок, ребята разговорились. К этому времени собрания в пустой комнате по вечерам стали привычным делом. Впрочем, это была не столько совместная учеба, сколько списывание заданий у Юкии. Сначала ребята приходили в десятую комнату второго корпуса, но после того, как просивших о помощи стало больше трех, они переместились в пустующее помещение. Обычно там встречались воспитанники невысокого происхождения из самых разных земель.
Сидя с мрачным видом перед пустым листком, куда он все еще ничего не переписал, о неравном отношении заговорил Кицубэй, которого днем на занятиях по владению мечом опять выбранил наставник.
– Что это ты вдруг? – Сигэмару поднял глаза и положил перо на тушечницу.
Кицубэй, заподозривший наставника в предубежденности, рявкнул:
– Ничего не вдруг!
Видимо потеряв терпение, он начал возмущаться.
– Я уже давно об этом думаю. Ладно еще на лекциях, тут все понятно, видно же, что Акэру и другие хорошо соображают. Проблема в тренировках. Нас ведь взяли в Кэйсоин за наше мастерство владения мечом и физическую силу, но даже не дают шанса эту силу проявить, а только нотации читают! Мне вот кажется, это их способ недовольство нами высказать, без слов показать, мол, уходите отсюда. Ну, сами посмотрите! Ведь на Акэру и его дружков наставники совсем не сердятся! Это несправедливо!
– И мне так кажется!
– И мне! – недовольно забормотали другие ребята.
– У нас я первым мечником был, а здесь меня только в позы ставят! – негодовал Хисая. Он всегда легко поддавался общему настроению.
– Вот устроили бы поединок и увидели бы нашу силу! – В разговор вступил даже Тацуто, который обычно не досадовал вслух.
– Этот проклятый Касин, по-моему, нас за дураков считает! – Кицубэй совсем разъярился, и Сигэру, глядя на него, подумал, что дело принимает совсем уж нехороший оборот.
Он всегда тонко чувствовал, к чему вот-вот приведет недовольство, поэтому захлопал в ладоши, чтобы разогнать сгустившуюся атмосферу.
– Ну-ка, ну-ка, хватит жаловаться, работайте лучше. Если уверены в себе, так покажите свою силу в разминочной схватке.
– Сигэ, так ведь мы даже не знаем, дадут ли нам поучаствовать в ней!
– Или тебе все равно?
Остальные сердито посмотрели на Сигэмару, и он не нашелся что ответить.
Как-то само собой вышло так, что обращение «Сигэ» от Юкии переняли и другие ребята. На него уже давно смотрели как на человека, который может разрешить все проблемы. Конечно, он не стремился к стычкам с благородными, но тоже имел к ним кое-какие вопросы.
В то время как Сигэмару и его друзья корпели над заданиями, воспитанники аристократического происхождения добросовестно справлялись и со всеми лекциями, и с тренировками. А самым способным оказался Акэру из Западного дома, которого можно было назвать представителем всех благородных воронов. За исключением занятий по управлению, никто ни разу не видел, чтобы наставник делал ему замечания. Измотанные простолюдины стали бросать на него не то завистливые, не то ненавидящие взгляды.
Именно на таких простых ребят, как Сигэмару, чаще всего кричал наставник, будто плюясь огнем. Вполне естественно, что даже без всяких предубеждений в конце концов все начинали подозревать, что здесь что-то не так.
Пока Сигэмару раздумывал, что ответить, прозвучало усталое:
– Ну, как вы тут?
Это вернулся Юкия после недолгого отсутствия.
– Хотел попросить чая, а мне
