Даналь больше не сидел сутками в своем спонтанно созданном кабинете-лаборатории в резиденции генерала. Теперь его едва ли можно было застать в доме. Где он ошивался обитатели поместья не могли и близко предположить. Даже Мэй не всегда знала, где и чем занимается доктор, хотя, когда он возвращался на короткое время, чтобы проверить состояние Аррона, Даналь не пренебрегал поделиться тем, что успел узнать и чему был свидетелем с Мэйрилин.

Сама девушка пока что была не готова оставить супруга одного. Ей было страшно покидать мужа даже на короткое время. Аррон же уже выглядел вполне здоровым, но немного бледным. Однако как бы он не заверял и словом, и делом, свою волнующуюся молодую жену, что с ним уже все в порядке и никаких недомоганий он не испытывает, все же Мэй иногда замечала, как тот пытается сдержаться и не скривиться или застонать от внезапных болей.

Еще Мэй наконец получила известия от добравшейся до Камарина Оллин, которая была занята поиском подходящего для магазина здания, подписанием договора аренды от имени и по доверенности мастера Майрона, налаживанием связей и прокладыванием логистических маршрутов для последующих поставок товара в эту далекую местность. В конце письма девушка возмутилась, что не была предупреждена о сопровождении второго принца Шаринварда Маркуса, с которым Мэй решила сотрудничать: ей хотелось открыть в Камарине что-то вроде будуара или женского салона, где в одном крыле будет магазин одежды и украшений, а в другом кафе-ресторан с развлечениями для благородных леди. Она верила, что такое предприятие добьется успеха и будет популярно среди аристократок. Тем более что Камарин является одним из самых привлекательных туристических мест всего Континента. Но опыта в ресторанном бизнесе у Мэй не было, так что девушка не постеснялась привлечь к бизнесу своего друга с высоким статусом. По правде говоря, Мэйрилин хотела обезопасить подругу, которая отправилась в далекие земли, где у Мэй не было значительного влияния, и сыграть роль крестной феи из детской сказки прошлого мира, ибо других причин у Маркуса и Оллин для общения не было. А со свадьбой и переездом мисс Тилер вероятность их встречи приблизилась к нулю.

Но письмо от старшей из двойняшек не было единственным, которое получила Мэйрилин. За день до этого в резиденцию прибыло письмо от матери Мэйрилин леди Дарин Тилер. Та интересовалась благополучием и здоровьем дочери и зятя, делами в столице Ассанты, делилась на паре листов впечатлениями от недавно отыгранной свадьбы Аркелла — кузена Мэй — и единственной дочери и наследницы генерала Дашилла Файмайера Кестрел. Эти известия из дома навеяли на девушку ностальгию и грусть по родному поместью и близким.

Видимо, матушка на момент написания этого письма еще не знала о смерти императора Лейнарда и ранении Аррона, потому что тон письма был спокойным, и о случае на охоте не упоминалось. Жена генерала решила изложить все подробности произошедшего в ответном послании, заодно неплохо приправить его заверениями о том, что все в порядке и переживать не о чем: ее мама легко поддавалась волнениям и стрессу.

* * *

Даналь не стал снимать капюшон своего плаща. Его длинные волосы, заправленные внутрь ворота простой грубоватой рубахи, неприятно скользили по спине. В этом месте лучше не раскрывать своей истинной личности, а приметы его могли легко броситься в глаза. Доктор сжал узел мешка в правой руке. Это ему дала Мэй. Очередной план жены генерала. Оставалось лишь надеяться, что добыча проглотит наживку.

Черный рынок начинал свою работу после заката. Когда в подростковом возрасте Даналь впервые попал в это место: целые кварталы катакомб под столицей империи, то испытал целый мировоззренческий кризис. Сколько всего неизвестного скрывалось прямо под ногами у простых горожан, прямо под носом у императора и всего дворянства!

Торговля проходила примерно так же, как и на обычном городском рынке с той лишь разницей, что товар был далеко не обычным. Даналь нашел в стене грязного подземелья непримечательную дверь, и скользнул внутрь. Шедшая за ним тень выждала снаружи пару минут и осторожно, но с грацией хищной кошки, последовала внутрь.

В гильдии было, как и всегда очень шумно. Наемники тут могли расслабиться после выполнения заказов, выпить пенного горячительного напитка, насладиться вкусным ужином и узнать последние новости, а также встретиться с новыми заказчиками.

Даналь в очередной раз непроизвольно взвесил свою поклажу в руке и принюхался. Запаха не было. Он не знал, какое заклинание использовала Мэй, но его ручная кладь не выдавала признаков гниения. Иначе сейчас все взгляды были бы устремлены на него. Оставалось бы только гадать, что с ним могли сделать потревоженные вонью нетрезвые наемники. Тень следовала за ним. Даналь подавил усмешку, уловка сработала.

Доктор приблизился к барной стойке и жестом подозвал неприветливого на вид бармена. Тот недовольно сплюнул прямо на пол, но все же подошел.

— Чего тебе? — проскрежетал мужчина с продолговатым шрамом, тянущемся от виска через скулу к щеке.

— Я бы хотел выпить виски. Очень огненный виски, словно живое жидкое пламя. С долькой лайма, — выговорил Даналь, борясь с неловкостью.

Бармен смерил его взглядом, на глубине его глаз вспыхнуло узнавание, и он коротко бросил, кивнув в направлении лестницы:

— Второй этаж, крайняя третья дверь слева.

Даналь поблагодарил мужчину и поднялся наверх, аккуратно затворяя за собой дверь, но не закрывая ее не замок.

Через пять минут дверь без скрипа распахнулась.

Доктор, вытянувший свои длинные ноги на стол, единственный до этого момента присутствовавший в комнате, расплылся в улыбке.

4.2

Это стоило того, чтобы в открытую выйти за ворота резиденции генерала в плаще с капюшоном на голове и большим мешком в руках.

Тень оказалась меньше, чем Дан думал. Среднего роста в напоминающем его собственный, плаще, закрывающем лицо. Фигура вошла внутрь, но не проронила ни слова. Дверь позади нее тихо захлопнулась. Двое в комнате продолжали неспешно изучать друг друга.

Даналь сидел на стуле с высокой спинкой, задрав свои длинные ноги в высоких сапогах для верховой езды на стол. На подошве его обуви сохранились следы от грязи канализационных труб — проходов в катакомбы — через которые он был вынужден пробираться, подавив нахлынувшую брезгливость.

— Так и будем молчать? — поинтересовался Даналь, стараясь, чтобы в его голосе звучали нотки уверенности и беспечности. Холщовый мешок из грубой коричневой ткани, лежал на столе рядом с его ногами. С одной стороны внизу на мешке красовалось свежее пятно темно-бордового цвета. Доктору почудился тошнотворный запах гнили.

Фигура напротив не проронила ни слова, медленно подняла руку и сдернула капюшон со своей головы. Дан глубоко вдохнул: еще никогда он не видел такой красоты. А посмотреть было на что. Каштановые длинные волосы, собранные в конский хвост, белоснежная кожа, мягкие, нежные черты лица. Но самое необычное — это глаза. Большие, словно драгоценные рубины, сияющие очи.