Шрифт:
Закладка:
— Попала?
— Угу. В двадцать пять — совсем не то, — пожала плечами Крис. — Но ты не переводи разговор. Если ты хочешь, чтобы мечта Вероники сбылась здесь и сейчас — а детские мечты уже если должны сбываться — то именно там, в детстве — тогда ты принимаешь мое присутствие в жизни дочери стоически. И прекращаешь свою бесячую рефлексию. И позволяешь мне общаться с Вероникой. А если нет — то мы допиваем кофе и расходимся.
Марк опешил от такого ультиматума. Но этот ультиматум его почему-то совершенно не… не задел, не оскорбил. А даже вызвал какое-то чувство… Теплое. И близкое к восхищению.
— А ты… ты готова тратить время на мою дочь, Кристина?
Она лишь фыркнула, закатила глаза и, наконец, пригубила кофе. И тут их уединение нарушили. К столику подошла девочка лет четырнадцати или пятнадцати.
— Простите, пожалуйста, — она явно волновалась. — Вы ведь Кристина Кузьменко?
— Да.
— Можно автограф? — Кристине протянули розовый блокнотик. Девушка взяла протянутую ручку.
— Как тебя зовут?
— Лера.
Кристина размашисто расписалась в блокноте.
— И вот на втором листочке, если можно. Это для моей подруги Маши.
Крис терпеливо подписала и второй листочек, а потом коснулась пальцами локтя девочки и кивком головы указала на Марка.
— Ты знаешь, кто это?
На Марка уставилась пара любопытных блестящих темных глаз. В них промелькнуло восхищение. Нет, только не пятнадцатилетние, пожалуйста!
— Не знаю, — девочка медленно покачала головой.
— Это Марк Леви.
Девочка озадаченно нахмурилась, а потом вдруг выдохнула:
— Писатель?!
На образование дочери родители времени не жалели, молодцы.
Марк вздохнул и покачал головой.
— Вы не Марк Леви?! — разочарование девчушки было почти осязаемым.
— Я Марк Леви. Но не писатель. Однофамилец.
Кристина, сидящая напротив, с подчеркнуто невозмутимым видом пила кофе и, качая ногой, откровенно наслаждалась происходящим. Девочка пробормотала извинения Марку и благодарность Кристине и поспешно вернулась за свой столик.
Марк некоторое время наблюдал за мерным качающимся движением узкой ступни в переплетении черных ремешков сандалии. Потом поднял взгляд к лицу девушки.
— А ты полна сюрпризов, Кристина Кузьменко.
— Да где уж мне, — она пожала точеными плечами. — Я вся как на ладони.
Ну да, ну да…
Марк еще какое-то время наблюдал, как она пьет кофе. Маленькими глотками. Она изящна в каждом движении. Выверено изящна. Но наверняка делает это неосознанно. Девушка просто привыкла к тому, что на нее постоянно смотрят.
И он смотрит. Даже не смотрит — любуется.
Наконец маленькая белая чашка вместе с блюдцем поставлена на стол.
— Ты хочешь еще кофе?
— Нет.
Марк встал и протянул Кристине руку.
— Тогда поехали?
— Куда? — спросила она с легким, снисходительным любопытством.
— К Веронике.
Вот чего он совершенно не ожидал — так это того, как легко и пружинисто она встанет. И порывисто и крепко обнимет его.
Рука сама собой легла прямо на полоску женской спины между жилетом и брюками. А грудь у нее и в самом деле….
— Спасибо, Марк!
Так. Это объект обожания твоей дочери, Марк Леви! И у него не может быть груди! И руку со спины убрал быстро!
— Тебе спасибо, — неловко отозвался Марк и отступил на шаг. — Пойдем? Я на машине.
* * *
Кристина, кажется, совершенно не расстроилась, что на дорогу им придется потратить более часа — интернат «Бухта доброты» находился за пределом второго кольца, в экологически чистой зеленой зоне. Девушка с невозмутимым видом устроилась на переднем пассажирском сиденье и щелкнула ремнем безопасности, никак не прокомментировав машину Марка. А это «ауди», между прочим, два года, новая из салона! Впрочем, Кристина Кузьменко наверняка видела в своей жизни, да и ездила — на гораздо более шикарных машинах.
В автомобиле, пока они выбирались из цепких лап столицы, не было тягостного молчания, чего Марк опасался. Он не считал себя разговорчивым человеком — по крайней мере, с малознакомыми людьми. Но молчать в компании человека, который так много значит для его дочери, Марк считал неправильным, невежливым. А молчать не пришлось.
Кристина то подпевала вполголоса музыке из колонок, то принималась расспрашивать его о конечном пункте их поездки, а потом дальше — подробности о «Бухте Доброты», что это за место, как Марк его нашел, давно ли там находится Вероника. Марк с удовольствием отвечал, рассказывал о пути, который он когда-то прошел. А потом Кристина отвлеклась на очередное сообщение в телефоне и…
— Кристина! — он поморщился. Не то, чтобы Марк считал себя ханжой, но все же когда красивая девушка ругается матом как самый настоящий гопник — это за гранью его понимания.
— Извини, — пробормотала она, прижимая телефон к уху. А потом, уже не ему, а в трубку: — Шу, чего я о тебе не знаю, и зачем ты побрил ноги?! Одну ногу?! Еще лучше! Бро, что происходит? Опять?! — дальше Марку снова пришлось морщиться. — Шу, не прошло и года! В смысле — не ты?! А кто?! Рю? Это Рю ломал ногу год назад? Ой, не начинай! Я уже потеряла счет вашим травмам и переломам! Когда операция? Что значит, уже везут в операционную?! Сашка… — тут Кристина как-то жалобно вздохнула. — Напиши мне сразу после, ладно? Что значит — сто раз так делал?! Напиши! Все. Люблю тебя, балбес.
Кристина положила телефон и какое-то время молчала, глядя перед собой. Потом снова схватилась за него.
— Рю, ты рядом? В больнице? Уф-ф-ф, хорошо! Про «сто раз так делал» я уже слышала! Напиши мне, как операция закончится. А то я пожалуюсь папе. И маме! И Лоле! То-то же. Все, жду.
Телефон снова вернулся на колени. Какой, однако, у супер-модели Кристины Кузьменко бойфренд интересный.
— Это брат, — словно прочитав его мысли, проинформировала Кристина, барабаня пальцами по телефону. — В очередной раз свернул колено.
— Чем он занимается, что так часто травмируется? — не удержался от вопроса Марк.
— Моего брата зовут Александр Кузьменко, — оповестила Кристина таким тоном, будто имя ее брата служило ответом. — Старшего. А младшего — Юрий Кузьменко.
— М-м-м?
—
