— Полагаю, что не много, — бормочет он.

— Нет, совсем не много. К тому же, кажется, что Адокс близок к тому, чтобы забрать твой Флаер. Лучше летать там, где положено, чем вообще не летать, — говорю я.

Всё его тело сводит судорогой от моих слов, а глаза распахнуты в недоумении. Он качает головой в ужасе от того будущего, которое я перед ним нарисовала. Не знаю, почему Адокс не сделал этого раньше. Этот мальчик сводит меня с ума, а я знаю его всего несколько месяцев.

Чтобы перерезать все веревки требуется время. Тропа была сделана добросовестно, а нам приходится работать медленно, чтобы не разносился звук. Хамиш срезает последние нити, когда я присоединяюсь к нему. Я пристегиваюсь к Флаеру и направляю вес моста вниз, чтобы он не врезался в другой остров. Мост всё равно издаёт лёгкий грохот при соприкосновении с камнем. Мы втроём замираем в ожидании любого признака тревоги.

Вскоре мы срезаем другую сторону и перетаскиваем мост наверх. Завтра солдаты доберутся до этого острова и не смогут перебраться на второй без траты ресурсов и времени. Вдвоём мы перетаскиваем груду веревок и дерева на изолированный остров, пока Джимми наблюдает за нами с напряжённым вниманием. Солати никогда не найдут опору, но если мост будет близко, то легче будет починить тропу, когда армия вернётся в Осолис.

Наверное, сейчас где-то раннее утро. Может быть, два или три часа утра. В темноте трудно определить, но нам понадобилось несколько часов, чтобы долететь сюда и разобраться со своей первой целью. Вторая опора находится в двух островах от нас. И из-за зигзагообразной и восходящей и нисходящей природы тропы, опора снова ближе к армии Солати, но ниже их текущей позиции. Интересно, сколько моих людей спит на различных плоских поверхностях и в пещерах по всей Оскале?

Мы приземляемся на острове позади нашей следующей цели.

— Мне это не нравится, — заключаю я со сжатыми губами. — Если мы приземлимся на вершину, то любой, кто посмотрит вниз с острова над нами, увидит нас.

Эта опора предназначена для того, чтобы помочь взобраться на отвесную скалу. Здесь нет никаких опор для ног, поэтому без веревки, которая сейчас свисает вниз по склону, спуститься будет практически невозможно. Она похожа на ту, на которой я спасла Соула, когда он поскользнулся. Только удача и своевременность спасли делегата. Я бросилась через край с верёвкой в руках, чтобы поймать его, заработав себе вывих плеча и перелом запястья. Хотя, я пришла к выводу, что боль того стоила, потому что это был переломный момент в моей дружбе с делегатами.

— Мы должны избавиться от неё, — говорит Хамиш, оглядывая небо. — Там никого нет.

— Часовые Солати специально отбираются и хорошо обучены, — я качаю головой. — Мы не можем подняться туда вдвоём, — решаю я.

— Я пойду.

Я качаю головой.

— Нет. Мне нужно, чтобы ты ждал внизу, готовый заглушить звук падающей верёвки, — говорю я. — Я меньше и… без обид, более искусна в том, чтобы быть незаметной.

Хамиш криво усмехается, но кивает и спускается на свою позицию.

— Оставайся здесь, — говорю я Джимми.

Он отворачивает голову, всё ещё немного дуясь на мои недавние слова.

Я перелетаю на другую сторону скалы, где есть платформы и, похоже, относительно легко забраться. Единственный вариант — перепрыгнуть через пропасть с этого острова на другой — не сработает. Я отстёгиваюсь, чтобы блестящий материал не выдал меня, и взбираюсь по скале, быстро перебирая руками. Это проще, чем выбираться из моей комнаты во дворце — только с большим шансом умереть, если я упаду.

Достигнув вершины, я останавливаюсь и смотрю вверх, но ничего не вижу. Я не знаю, нормально это или нет. Я уверена, что на моём зрении сказалось долгое ношение вуали. Возможно, часовые там, а я их просто не вижу. Но времени мало. Сейчас или никогда.

Я пробираюсь по вершине острова к отвесной скале и висящему канату, держась как можно больше в тени. На вершине я не решаюсь остановиться, чтобы проверить, не заметили ли меня. Я достаю маленькую пилу и делаю медленные, уверенные движения, морщась от производимого ею шума. Я уверена, что Хамиш едва слышит его, но в тишине раннего утра шум раздаётся так же громко, как в бойцовских ямах. Как минимум, нужно перерезать только одну веревку. Я успеваю перепилить последнюю нить и даже не жду, поймает ли Хамиш её внизу. Если раздастся шум, увидят меня, а не его.

Я ненадолго замираю, как только скрываюсь из виду. Не слышно ни встревоженных голосов, ни звуков скрежета камня. Я даже не слышала, как упала верёвка. Хамиш, должно быть, поймал основную её часть. Я взмываю обратно к тому месту, где, к счастью, по-прежнему стоит Джимми.

— Хамиш забрал верёвку вон туда.

Он указывает. Я оглядываюсь и вижу, что Хамиш возвращается.

С последней опорой мы справляемся легко. Она находится дальше — длинная одинарная верёвка, обмотанная вокруг скалы на одном из островов, используемая, чтобы перепрыгнуть через большой провал. Мы прячем верёвку и начинаем возвращаться, следуя тому же маршруту, по которому добирались сюда, останавливаясь у каждого острова, чтобы убедиться, что всё чисто.

Мы почти у третьего острова и ближе всего к тропе, когда до нас доносится эхо.

Звук повторяется. Я никогда раньше не слышала в Оскале ничего подобного. Что это?

Шум раздаётся снова, и я понимаю, откуда он исходит. Источник находится над нами. Но что это? Мои глаза расширяются, когда я снова слышу гулкое эхо. Мне не требуется Хамиш, всего через секунду прошептавший подтверждение. Это звук удара дерева о камень! Что-то падает. Одна из команд уронила опору.

Шок от грохочущей волны теряет свою остроту, когда она проносится мимо нас и армии. Последний гулкий удар… затем наступает гробовая тишина. Прежде чем страх поселится в моём животе, я обмениваюсь мрачным взглядом с Хамишем.

Я резко поворачиваю голову, понимая, что мы на виду. Сзади нас раздаётся крик.

— Прячьтесь, — шиплю я.

Отказавшись от осторожности, мы несёмся к следующему острову и бросаем наши Флаеры на землю, прежде чем распластаться на скале.

Я зажмуриваюсь, не вытирая капли пота, стекающие по моему лицу.

Ещё один крик. Вскоре вокруг нас разворачивается бурная деятельность.

— Думаешь, они нас видели? — спрашивает Хамиш.

Я не отвечаю. Я не знаю.

Хамиш лежит в полушаге от меня, и мы смотрим