Рука похлопала его по плечу, вспугнув – это был солдат из его отряда – Обжора. Он вытянул руку и крикнул что-то, чего Проныра не мог услышать, но он догадался о чём его просят по праще, которую держал его товарищ. Проныра раскрыл пошире мешочек, а Обжора запустил в него руки достал горсть снарядов. Вооружившись заговорённой смальтой, хафлинг забрался на крышу оружейной.

Поняв, что без его магии, камни так и останутся камнями, пусть и светящимися, Проныра тоже туда взгромоздился. Первые два броска Обжоры улетели за пределы разрушительного крика Проныры, но после того, как безумно жестикулируя, спригган объяснил ему что к чему, они стали эффективной командой. Праща Обжоры раскручивалась и выпускала снаряд за снарядом, в то время, как Проныра поворачивался то туда, то туда, активируя камни. Очень скоро, правда их мешочек опустел, хотя это и не имело теперь значения: жрецы Малара были побеждены, а те, кого еще не разорвало на куски взрывами, уже исчезали в зарослях джунглей.

Уже позже, когда о раненных, в число которых входил и Проныра, позаботились, а мёртвых похоронили, Воевода Ченд самолично явился в деревню, чтобы похвалить сержанта Хедспладса за эту, проявленную его солдатами, инициативу. Обжора и Проныра оба были награждены красным петушиным пёрышком. Продевая пёрышко в люверс на жилете Проныры, Ченд наклонился к сприггану ближе и тихим шепотом сказал:

- Однажды, солдат, ты мне расскажешь, откуда тебе известно командное слово к оружию созданному волшебниками людской расы, оружию, которое должно было быть надёжно сокрыто в закрытом сундуке.

Выпрямившись, уже громче он сказал:

- Вы проявили прекрасную инициативу. Я должен сказать сержанту Хъюну, чтобы он обратил на вас внимание.

Проныра, который моментом ранее обдумывал перспективу опустить руку в жилетный карман воеводы и стянуть оттуда чего-бы он там не нашёл, нервно подёргал себя за бороду:

- Так точно, Сир Воевода!

Когда короткая церемония кончилась, Хедспладс, который почти что светился от гордости, из-за того, что именно он предложил взять сприггана в качестве разведчика, похлопал по плечам Проныру и Обжору и повёл их в кабак, где купил им первую бутылку эля. Проныра сказал тост и отпустил в его сторону шутку. Потом он повернулся к Обжоре, которому нравилось шутить, что он не просто отрастил себе на эле огромное пузо, а сделал это с той целью, чтобы помещать между его складок дополнительный запас камней для пращи. Он хвастался, что это давало ему преимущество, когда противник думал, что он безоружен. Проныра использовал трюк, основанный на ловкости рук, чтобы достать из складок живота Обжоры последний кусочек зачарованной смальты. Все остальные прыгнули в укрытие, когда спригган, небрежно покрутив камушек между пальцев, бросил его к ногам сержанта. После даже Хедспладс от души посмеялся, когда Проныра объяснил ему, что он не взорвётся, пока его не расщепить.

Позднее, этой же ночью, шатаясь, Проныра вернулся к домику на холме, где был размещён его патруль. Он был пьян, как хафлинг с полным брюхом весеннего сыра. По пути, он заприметил Пафпайпа, сидящего на крыльце у двери. Голова хафлинга была опущена; его трубка лежала незажженная на крыльце, позади него. Он либо смотрел на что-то лежащее на его коленях, либо спал. Пошатываясь, Проныра подошёл и тихонько стукнул его кулаком в плечо и протянул ему кружку с элем, о которой он только что вспомнил.

- Эй, Пафпайп, хочешь хлебнуть?

Пафпайп покачал головой:

- Она умерла, - прошептал он. – Сегодня… Они не смогли исцелить её.

Проныра вяло отхлебнул эль и вытер рот обратной стороной ладони:

- О ком ты… - и тогда он увидел, рог изобилия, лежащий у него на коленях. Плетение разорвано и запачкано засохшей кровью.

- Ох, - гордость быстро улетучилась из сприггана. Он поставил кружку с элем, на подоконник и присел на корточки рядом с Пафпайпом. Он побарабанил пальцами по бёдрам, в первый раз в жизни не зная, что сказать. Огоньки вспыхнули на ладонях, и он сжал кулаки, чтобы погасить их.

Пафпайп поднял лицо, его слёзы блестели в лунном свете:

- Уиломета была слишком слаба, чтобы исцелить сама себя. И другие жрицы тоже не могли… - он вздохнул. Слеза скатилась по его пухлому подбородку. – Она была тем, ради чего я сражался, - он обвёл рукой пространство вокруг. – Она и эта деревня. А теперь…

Проныра сильнее стиснул кулаки:

- Теперь ты уйдёшь? – спросил спригган.

Челюсть Пафпайпа сжалась:

- Нет. Теперь у меня ещё больше причин сражаться.

Хафлинг нащупал рукой свою трубку и набил её табаком. Проныра наклонился вперёд и предложил ему огонь.

Пафпайп затянулся и выдохнул длинную и унылую полоску дыма. Разбухшие от слёз глаза встретились с глазами Проныры.

- А почему ты носишь униформу? – спросил хафлинг. – Ты тоже потерял кого-то?

Проныра хотел парировать, мол он не носит униформу: выданные ему брюки, кожаный жилет и шлем были слишком свободными, когда он был в форме сприггана и слишком тесными, когда он увеличивался в размерах. Вместо этого он носил собственную одежду. Но отвечать он не стал и прикусил язык. Он посмотрел вниз, на перо в своём жилете.

- Я делал это, ради заработка. Но после того, что случилось сегодня… - его взгляд переместился на забрызганную кровью стену позади Пафпайпа.

Хафлинг кивнул и сделал ещё одну глубокую затяжку из своей трубки. Красное свечение озарило его лицо:

- Ты один из нас.

Удивлённый, Проныра моргнул. Это было не то, что он имел в виду. Его затуманенные элем мысли теперь витали скорее вокруг соображения, что эта заварушка пустила по ветру его последний шанс разбогатеть и, возможно, теперь настало время покинуть эту «армию хин». Собрать всё своё барахло, которое он способен был унести, и уйти. Но его ноги не подчинялись приказам. Вместо того, чтобы разумно вести его по тропе, ведущей к спригганским землям вечного лета, они привели его обратно на пост.

Проныра встал, вынул пёрышко из люверса на своём жилете и вручил его Пафпайпу.

Хафлинг посмотрел на него непонимающе:

- Что… Но я не…

- Это для Уилометы. Нужно же положить ей на могилку что-то красивое.

Год Чудовищных Аппетитов (-65 согласно Летоисчислению Долин)

Проныра продирался сквозь густой подлесок, проклиная каждую лозу, каждый папоротник и каждый куст, попадавшийся ему на пути. Даже самая зубодробительная полоса препятствий из тех, которые ему приходилось проходить тренируясь с