Шрифт:
Закладка:
И Фригии и Персии поля,
Сожженные полдневными лучами,
И стены Бактрии и мидян,
Изведав холод зимний, я арабов посетил.
То же самое делает и Триптолем. Говоря о «климатах» и ветрах, Гомер обнаруживает большие знания в области географии; при описании местности он часто касается и этих вопросов географии:
... и на самом
Западе плоско лежит окруженная морем Итака.
Прочие же ближе к пределу, где Эос и Гелиос всходят.
Или:
... и в гроте два входа
[Людям один лишь из них], обращенный к Борею [доступен],
К Ноту ж на юг обращенный...
Или:
Вправо ли птицы несутся к востоку денницы и солнца,
Или налево пернатые к мрачному западу мчатся.
Более того, Гомер считает, что невежество в вопросах географии равносильно полной неясности:
Нам неизвестно, о други, где запад лежит, где является Эос.
Где светоносный [под землю] спускается Гелий.
А в другом месте Гомер точен:
Шумный Борей и Зефир, как из Фракии дуя...
Эратосфен, неправильно поняв этот стих, ложно обвиняет поэта, будто тот вообще утверждает, что западный ветер дует из Фракии; Гомер не говорит об этом явлении в общем смысле, но относит его к тому моменту, когда оба эти ветра сталкиваются в Меланском заливе на Фракийском море (часть Эгейского моря); потому что Фракия делает изгиб к югу, образуя мыс в том месте, где она граничит с Македонией, и выдается в море. Это создает впечатление у населения Фасоса, Лемноса, Имброса и Самофракии и на море вокруг этих островов, что западный ветер действительно дует из Фракии, подобно тому как жителям Аттики кажется, что эти ветры дуют от Скироновых скал; поэтому-то западные ветры и в особенности северо-восточные называются «Скиронами». Но Эратосфен не понял этого места у Гомера, хотя и догадывался о его смысле. Во всяком случае он сам описывает упоминаемый мною изгиб берега. В самом деле, Эратосфен принимает стих Гомера, толкуя его в общем смысле, и затем обвиняет поэта в невежестве на том основании, что, по Гомеру, западный ветер дует с запада и со стороны Иберии, тогда как Фракия не простирается так далеко на запад. Неужели Гомер действительно не знал, что Зефир дует с запада? Но поэт сохраняет за ним его собственное место:
Рядом и Евр, и полуденный Нот, и могучий
... Борей.
Или поэт не знал, что Фракия не простирается к западу за Пеонийские горы и Фессалию? Он знает и правильно называет фракийскую страну, как и пограничную с ней область — побережье и внутреннюю часть ее; он перечисляет магнетов, малиев и вслед за ними эллинов вплоть до страны феспротов; равным образом и долопов, и селлов, живущих в окрестностях Додоны по соседству с пеонийцами, вплоть до реки Ахелоя, хотя не упоминает о фракийцах далее на западе. Кроме того, с особой любовью поэт упоминает о море, которое ближе всего к его родине и которое он лучше всего знает:
Встал всколебался народ, как огромные волны морские
... на водах Икарийского моря.
21. Есть некоторые писатели, которые утверждают, что существуют два главных ветра — Борей и Нот; остальные же ветры только незначительно отличаются от них по направлению: Эвр, дующий со стороны летнего восхода солнца[55]; Апелиот — со стороны зимнего восхода солнца[56]; Зефир — со стороны летнего захода солнца[57] и Аргест — со стороны зимнего захода солнца[58]. В доказательство существования только двух ветров они приводят свидетельство Фрасиалка и самого поэта, так как Гомер объединяет Аргеста с Нотом.
Аргеста-Нота,
а Зефира — с Бореем:
Шумный Борей и Зефир, как из Фракии дуя...
Но Посидоний говорит, что никто из признанных авторитетов в этом вопросе (например, Аристотель, Тимосфен и Бион-астролог) не высказывал такого мнения о ветрах. Они утверждают, что ветер, дующий со стороны летнего восхода солнца, называется Кекием, а диаметрально противоположный ему ветер, носящий имя Либа, — со стороны зимнего захода солнца; Евром называется ветер, дующий со стороны зимнего восхода солнца, тогда как Аргест противоположен ему; ветры же, дующие между ними, — это Апелиот и Зефир. Но когда, продолжают они, Гомер говорит об «истребительно быстром Зефире» (Од. XII, 289), он имеет в виду ветер, называемый нами Аргестом; гомеровский же «сладкошумно-летающий Зефир» (Од. IV, 567) мы называем Зефиром, Аргест-Нот — у Гомера, у нас — Левконот: ведь он вызывает незначительную облачность, тогда как собственно Нот иногда несет черные тучи.
... словно как Зефир на облаки облаки гонит,
Аргеста-Нота порывами бурными их поражая.
Говоря это, Гомер имеет в виду «истребительно быстрого Зефира», который обычно рассеивает легкие облака, сгоняемые Левконотом, так как в этом стихе слово «Аргест» поэт употребил как эпитет. Таковы поправки, которые следует сделать к замечаниям Эратосфена в начале I книги его «Географии».
22. Эратосфен упорно настаивает далее на своем неправильном толковании Гомера: он утверждает, что поэт не знает еще о существовании нескольких рукавов в устье Нила и настоящего имени реки[59], хотя Гесиод уже знает, так как упоминает об этом. Что касается имени, то, кажется, в гомеровскую эпоху оно еще не употреблялось; точно так же, если факт существования нескольких, а не одного устья Нила был неизвестен или о нем знали только немногие, то можно допустить, что и Гомер не слышал об этом. Но если эта река была и является сейчас наиболее известной и наиболее удивительной достопримечательностью в Египте и несомненно самой достойной упоминания и увековечения в истории (то же самое относится и к ее разливу, и к рукавам при устье), то кто может предположить, что осведомители Гомера о египетской реке и египетской стране, о египетских Фивах и Фаросе или не знали об этих рукавах в устье Нила, или
